Письмо из ниоткуда

– Не просто было, оно есть, – загадочно улыбнулся старик. – Я уже одно такси отменил, болтая с тобой. Теперь вызываю другое. Пойдем, проводишь меня, а заодно мусор выкинешь.

Гио встал, оперевшись на трость, подхватил чемодан. Алиса взвалила мешок на плечо.

– Можно мне взять что-то на память? – спросила она.

– Что, например?

– Не пальто и заколки, конечно. Что-то неличное. Есть такое в мешке?

– А ты сама посмотри. Но потом, я вижу машину…

Она бросила пакет возле бака, и они вышли из арки. К ней как раз подъехала машина с логотипом такси.

– Нет, это не моя, – сказал Гио, сверив модели и номера.

– Алиса! – послышалось из салона авто. Это пассажир крикнул из окна с опускающимся стеклом.

– Генрих? Ты уезжаешь?

– Да. В аэропорт направляюсь. – Он открыл дверь и вышел. Пузатенький, лысоватый очкарик, невзрачный и неприметный, но умеющий любить. Среди современных мужчин таких уже нет! – Давай обнимемся на прощанье. Извини, если что не так.

– Рада была с тобой познакомиться, – ответила ему Алиса и позволила заключить себя в объятия. – Счастливого тебе пути!

Он быстро вернулся в машину, и та покатила дальше.

– Что за парень?

– Друг дочки Суслика. И верный ее поклонник. Тот, кто привез в Тбилиси предсмертное письмо.

– Надо же…

– Что?

– Моя машина задерживается, – сказал он, но как будто в пустоту, а не Алисе, чтобы ответить на ее вопрос. – Но ничего, я подожду.

Алиса задрала голову и посмотрела на единственное окно, выходящее на улицу. Остальные были заложены. Результат ремонта фасада, поняла она.

– Это ваше? – спросила она, указав на уцелевшее.

– Мое. Но я редко выглядывал из него. Однако бывало. И этого почтальона… – Имелся в виду Генрих, понятное дело. – Лучшего друга и рыцаря я уже видел. Он приходил сюда.

– Когда?

– За пару часов до того, как вы обнаружили труп Михаила.

– Этого не может быть. Генрих тогда еще из России не вылетел.

– Ты в этом уверена? – усмехнулся Гиоргий Ираклиевич. – Я точно видел этого парня под окнами. Он шел по улице, оглядываясь по сторонам. Заметив табличку с адресом, остановился. Снял очки, стал их протирать. А потом зашел в арку.

Алисе стало не по себе. Генрих не просто врал насчет своего приезда, он намеренно вводил в заблуждение Романа. Когда он ему звонил с сообщением о скором приезде…

Он уже находился в Тбилиси. А дядя Миша был мертв!

– И что же было дальше? – спросила она у старого Гио.

– Минут через пятнадцать я переместился в свою комнату, чтобы прилечь отдохнуть. Перед этим решил закрыть окно, чтобы не продуло. Я взялся за створки и увидел человека, пересекающего двор.

– Генриха?

– Однозначно не отвечу. Тот был в моем плаще. Я бросил его в мусорный бак (как тебе и рассказывал), а незнакомец достал его и надел. Теперь я понимаю, что он сделал это для маскировки. Но ботинки у него были такие же, как на вашем почтальоне, коричневые, с белой подошвой. Потом он скрылся из моих глаз. Плащ, как я думаю, вернул туда, где взял.

– Да, он висел на бортике. Я обратила на него внимание, когда выбегала на улицу, чтобы найти кого-то, кто поможет вызвать полицию. – И тут она вспомнила еще кое-что. – От Генриха попахивало кошачьей мочой. Он говорил, его пометил какой-то бездомный пушистик, но он просто поносил обгаженный плащ.

– Генрих водил вас за нос, получается. И в Мцхету поехал с вами для отвода глаз. Он знал, что вы не найдете Михаила.

– А вы? Почему вы не вмешались?

– Я не заподозрил неладного. Мало ли кто тут ходит. Если бы я знал, что Суслику грозит опасность, я бы что-то предпринял…

– Врете.

– Милая Белоснежка, я чуть не взял грех на душу двадцать лет назад. Больше не хотел. Не скажу, что расстроился, узнав о смерти Мишки, но и не запрыгал от радости. Карма его настигла. И мой заклятый враг умер не в теплой постельке рядом с женщиной, которая за что-то его любила. Он получил по башке от человека, воняющего кошачьей мочой. От кого – мне все равно. Поэтому я ничего не сказал полиции о том, что видел. Пусть сама ищет убийцу.

– Но он вот-вот покинет страну, и его уже вряд ли найдут.

– Повторюсь: карма настигнет. Неужели ты еще этого не поняла?

Он поднял свою трость, чтобы дать знак водителю подъезжающей машины. Дождался Гиоргий Ираклиевич своего такси.

– Всего тебе доброго, Белоснежка, – сказал он ей. – И спасибо тебе большое.

– За что?

– За пинок.

Он забрался в авто. Перед тем как закрыть дверь, крикнул:

– В пакете, кроме всего, картины моего полоумного родственника! Решил избавиться и от них. Бери любую. Но я бы на твоем месте пригляделся к натюрморту.

Алиса так и сделала. Вытряхнув из мусорного пакета все содержимое, разложила картины и взяла в руки ту единственную, которую можно было идентифицировать как натюрморт. На нем совершенно точно окно и стол. За окном солнышко с лучами, улыбающееся. На столе что-то наподобие казана. Из него вываливается субстанция желтого цвета. Каша? Пшенная или кукурузная? Вполне возможно. Рядом с лепехой лежит палка. Так кажется с первого взгляда. Ею как будто мешают варево. Но нет. У палки есть ручка. Это клюшка. Примерно такая, с какой ходит Гиоргий Ираклиевич. Цвет – один в один.