Письмо из ниоткуда

– Я живу реальностью. А ты все в облаках витаешь. Сокровища ищешь, да? Наверняка вместе с жильцом нашим стены конторы долбил! Он один не справился бы, старый, пьющий балабол…

– Ты ведь соврала, чтобы меня задеть? Придумала любовника? Не может моя мать… в преклонном возрасте… сношаться на рынке с продавцом мандаринов!

На него было жалко смотреть. Сосо то ли слезы душили, то ли его тошнило. Бедный старый мальчик, как тяжело ему представлять свою мать с мужчиной. Не важно, с каким. Он бы ей и профессора не простил.

Алиса наблюдала за семейной драмой с несвойственным ей интересом. Но чем она закончилась, не узнала. Карина заметила ее и тут же приняла меры. Она сначала захлопнула окно, затем задернула шторы.

– Значит, положу ключ под коврик, – под нос себе буркнула Алиса и направилась к корпусу, в котором снимала комнату. Теперь она не боялась заходить в коридор, где еще позавчера находился труп. После встречи с Дмитрием она стала значительно смелее.

Она забрала свою тетрадь со стихами, зачем-то застелила постель и вытащила из розетки телевизионный провод. Вышла, заперла дверь и сунула ключ под коврик. Место, где сидел мертвый дядя Миша, так и оставалось обведенным мелом. И кровь никто не смыл. Так пятно и сохранится до тех пор, пока не найдутся новые жильцы на две комнаты.

Алиса вышла во двор. Уселась под деревом, чтобы записать пришедшую на ум рифму. На стих ее, как ни странно, вдохновили Карина с сыном. Алиса увлеклась. С ней такое часто бывало. На ум приходит строчка, ее хочется зафиксировать не только в памяти, но и на бумаге, и вот ты уже пишешь одно четверостишие за другим.

Закончив стихотворение, она выдохнула. Все, иссякла. Теперь можно и возвращаться в отель. Алиса убрала тетрадь в сумку, встала, но не ушла…

По ступенькам спускался Гиоргий Ираклиевич. Шел осторожно. Трость не использовал, держался за перила. Увидев Алису, сказал:

– Привет, Белоснежка.

– Гамарджоба.

– Не поможешь мешок с мусором вытащить?

– Конечно. – Она подошла к лестнице и стала ждать, когда старик спустится. В его руке был чемодан. – Собрались куда?

– В Мцхету.

– Да вы что?

– Обдумал я твои слова и понял, что устами младенца глаголет истина…

– Мне уже больше чем четверть века.

– И все равно ты для меня дитя. – Он преодолел лестницу и тут же присел на скамеечку. Точнее, на накрытый старой гладильной доской ящик. – Мешок с мусором у двери.

Алиса взбежала по ступенькам, взялась за черный пакет. Он был нетяжелым, но туго набитым. Она не удержалась, заглянула внутрь. Увидела пальто и туфельку. Эти вещи когда-то принадлежали Марианне.

– Вы решились все это выкинуть? – воскликнула она удивленно.

– Не усмирила свое любопытство? Сунула нос? – Старик усмехнулся и достал из кармана допотопного пиджака вполне современный телефон. – Да, я избавляюсь от ненужного. Если не задержусь в Мцхете и вернулось домой, в нем ничто не будет напоминать о Марианне.

– Вы свататься едете?

– Что-то вроде этого.

– Но она только овдовела.

– Об этом знаем лишь мы с тобой.

– То есть Марианне никто не сообщил о том, что ее гражданский супруг убит?

– Полиция только начала расследование. Оно продлится бог знает сколько…

– Но Михаила кто-то должен похоронить.

– Ничего, полежит в морге. А если так и не выяснится, есть ли у него близкие, похоронят за счет государства. Покойникам все равно, как это произойдет.

– Это не вы убили Михаила, да? Я поразмыслила и решила, что ошиблась. А еще эта ваша музыка… – Алиса плюхнулась на мешок с мусором, чтобы сесть напротив Гио. – Вы вчера играли после моего ухода. И звук был чистый, светлый… Тот, кого уличили в преступлении, так не может играть.

– Ты слишком большое значение придаешь искусству. Я учил ребенка с невероятным художественным талантом. И все его рисунки были полны света. Вырос, стал убийцей. Шестерых застрелил, пока не посадили. Но на зоне продолжал рисовать пасторальные пейзажи.

– Не вы убили? – настаивала на своем Алиса.

– Не я. Но я знаю кто.

– Карина?

Гиоргий Ираклиевич был искренне удивлен.

– Почему она?

– Я тут подслушала один разговор… Суслик учил малыша Сосо плохому. Не только пить и курить, в карты играть и рулетку.

– И мать его за это наказала? Что ж… Карина могла, духу бы у нее хватило. – Он бросил взгляд на контору. Окна в ней все еще оставались открытыми. – Я не знал, что эти двое подружились. Понятно, что Сосо не хватало отца, а Мишка такой приятный и обаятельный, но Мишке Сосо зачем? Он без выгоды не дружил.

– Он получил бонусы от казино за то, что привел новичка, а еще обзавелся помощником в поиске клада.

– Какого?

– Того, что запрятан в недрах конторы. Михаил не только стены простукивал, он их еще и пробивал. – Она вспомнила дыру, спрятанную за шкафом. – И делал это малыш Сосо. Он относительно молодой, сильный, вовлеченный – поиск сокровищ для него приключение!

– Я же говорил Суслику, что нет там никакого золота. И никогда не было! Клялся здоровьем своим.

– Зачем?

– Мне хотелось, чтобы он поскорее съехал. Но все лгуны по себе судят. Поэтому не верят даже клятвам. Или особенно им!

– Но золото вообще было?