Письмо из прошлого

— Тебе через многое пришлось пройти, — наконец говорит он. — Смерть мамы, а теперь и новости о том, что у тебя может быть совсем другой отец, не тот, с которым ты выросла…

— Мне все равно.

— Тебе не все равно, причем намного больше, чем ты думаешь, — не соглашается Брайан. — Этот тип, кем бы он ни был, его медицинская история — часть тебя. Ты могла что-то от него унаследовать.

— Это у мамы были проблемы с психикой, — напоминаю я.

— Да, но то, что ты описала, не связано с психикой, это скорее что-то физиологическое, как мне кажется…

— Брайан, что со мной происходит? — перебиваю его я.

— Луна, мне очень жаль, что ты сейчас так далеко… — Он расстроен и встревожен. Мне кажется, он собирается с духом, прежде чем ответить, и это меня пугает.

— Что мне делать?

— Тебе немедленно нужна компьютерная томография, — говорит он. — А еще нужно сдать кровь на биомаркеры… Судя по тому, как ты описала, это не психоз, это может быть связано со стрессом и усталостью… Причиной мог стать и какой-то химический стимулянт, но ты не принимаешь наркотики… И ты испытываешь нечто подобное не в первый раз… Раньше я думал, что это может быть эпилепсия, но теперь… Почему ты не дала мне проверить тебя раньше?

— Ты пытался, — успокаиваю его я. — Это не твоя вина. Так о чем ты?

— Это больше похоже на какую-то физическую аномалию.

— Опухоль. — Я произношу это слово вместо него.

— Зрительные галлюцинации вроде той, что ты описала, каша в голове, потеря памяти…

— Это не потеря памяти, а увеличение, — перебиваю я. — Теперь у меня как будто два набора воспоминаний, две разные версии моей жизни. Что это значит?

— Иногда травма может подавить определенные воспоминания, а другое потрясение, такое как смерть матери, может их вызвать, запутать, может даже создать ложные воспоминания, которые будут казаться реальными, и…

— Это не синдром ложной памяти, — говорю ему я.

— Ну… Я не могу утверждать, но вполне может быть, что в твоей височной доле происходит что-то, что задевает зрительный нерв. Это может стать причиной галлюцинаций, хотя я никогда не слышал ни о чем настолько реальном, как то, что ты описала… Черт, Луна, я в трех тысячах миль от тебя, я не знаю, как тебе помочь! Все домыслы бесполезны! Тебе нужно сегодня же показаться врачу. Сделать томографию, сдать анализы. Я могу найти хорошего специалиста в Нью-Йорке и немедленно записать тебя на прием.

Я жду, когда нахлынет ужас, но этого не происходит.

— Брайан, — медленно говорю я. — Помнишь, я рассказывала тебе о своих воображаемых друзьях, тех, которые были у меня в детстве? Старушка в моей комнате, дети на игровой площадке, которых могла видеть только я? Долгое время, ровно до тех пор, пока мне не исполнилось двенадцать и я не решила, что больше не хочу их видеть?

— Да, я помню. Но я не понимаю, какая между всем этим связь?

— Что, если я не больна… что, если я просто… путешествую во времени? Что, если именно это я и делала всю жизнь? Что, если мы все можем это делать, просто кто-то лучше, чем остальные? В конце концов, люди часто чувствуют что-то, думают, что видят какие-то вещи, и винят в этом призраков и сверхъестественные явления. Или дежавю? Что, если того, о чем мы думаем в момент перелома времени, достаточно, чтобы уловить проблеск всего, происходящего вокруг?

— Луна, ты — физик. — Брайан нервничает, я это слышу. — Путешествия во времени невозможны, и ты это знаешь. Да, у тебя были в детстве воображаемые друзья, как и у тысячи других детей. В твоей голове нет никакого портала в другую реальность, и если ты всерьез рассматриваешь такую возможность, даже на секунду, то ты действительно больна. И я за тебя переживаю.

— Менее чем через год запустят Большой адронный коллайдер, — говорю ему я. — И возможно, всего лишь возможно, обнаружат частицу Бога и даже раскроют секреты темной материи. Все эти идеи, которые когда-то казались лишь выдумкой, могут стать реальностью. Невероятные открытия происходят все время. Единственное, что по-настоящему невозможно, — это то, что никто не может себе представить.

Брайан вздыхает, и в этом вздохе отчетливо слышны нервозность и недовольство. Он беспокоится обо мне — достаточно сильно, чтобы разозлиться, и это меня очень трогает. То, что мы с ним по-прежнему друзья.

— Ты что, цитируешь Эйнштейна? — спрашивает он. — Луна, это не смешно! Это не ты. Я говорю с человеком, который отказывается увидеть факты и реальность того, что происходит. Пожалуйста, обратись за помощью, я найду телефоны и передам их тебе. Ты никогда не позволяла мне заботиться о тебе, когда мы были вместе, так позволь мне сделать это сейчас.

— Спасибо, ты очень хороший друг. Спасибо за помощь. Я докопаюсь до сути, обещаю.

— Хорошо. — В голосе Брайана слышно сомнение. — Что бы это ни было, поняв, с чем столкнулась, ты сможешь встретиться с этим лицом к лицу и дать отпор. Главное — узнать.