Письмо из прошлого

Незнакомка что-то защебетала в ответ, мелко тряся головой со спутанными светлыми волосами, задергала плечами в нервном припадке. Маша испуганно закричала, закрыла лицо руками, а ванную уже наполнял горячий пар от кипятка, что с большим напором лил в ванную.

- С ума сошла? – единственно знакомый голос вырвал ее из сетей страха, тряхнул с силой, да так что голова пустой болванкой откинулась назад. – Маша? Что с тобой, малышка?

Она открыла глаза – его лицо, такое красивое было совсем рядом в паре сантиметров от ее глаз. Она свернула губы трубочкой и прикоснулась к его губам. Сейчас они показались сухими и колючими.

- Все хорошо. – Она попыталась улыбнуться, боясь, что он отойдет в сторону и девица из зеркала вновь начнет над ней издеваться. – Я не хочу мыться одна.

- Тебе надо принять душ. – Он прижал ее к себе, провел рукой по спутанным волосам. – И волосы подстричь покороче.

- Зачем? – хотя ей было все равно, пусть делает так, как хочет.

- Так хорошо будет. – Он поцеловал ее в макушку, выключил воду, едва не обварившись кипятком, затряс рукой, снова провел рукой по ее волосам, нащупал спутавшийся комок волос с чем-то липким, похожим на жвачку – здесь без ножниц точно не обойтись. – Пойдем.

Он подтолкнул ее к выходу из ванной.

- Сначала пообедаешь, а потом примешь душ. Я помогу тебе с волосами, хочешь?

Она кивнула, он тревожно усмехнулся, заглянул в ее блуждающие по стенам глаза. То, что с ней не все в порядке, он уже понял, но что делать пока не решил, чувствовал лишь тревогу и невероятную злость на старуху родственницу, что оставила ее сразу после похорон одну. Как так можно было поступить?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Несмотря на его опасения, Маша с аппетитом ела, смотрела то на него диким незнакомым взглядом, словно узнавая через раз, то на бордовый торшер под потолком, который порядком раздражал и его, и который Максим решил снять; то на стены, выдумывая солнечных зайчиков. Каждый раз, когда она видела новую солнечную фигуру, он, хмурясь, оборачивался к окну, за которым собирались серые тучи последних февральских дней.

После обеда, он набрал ванну теплой воды, усадил ее как ребенка в пену, помог с волосами, которые она никак не хотела сначала мыть, потом расчесывать, а потом вдруг затребовала ножницы, чтобы сделать новую прическу прямо сейчас. Он пообещал ей стрижку, но позже, после того как она поспит и Маша, свернувшись клубком уснула на кровати, крепко держа его, сидящего рядом за руку. Он так и просидел с ней, не шевелясь всю ночь, потому как только он пытался высвободить свою руку, она с силой, не просыпаясь, сжимала ее и начинала стонать. Проснулась она прежней, с ясными глазами, влюблено смотрящими на него и Максим впервые смог немного расслабится. Оказывается всю ночь, он был напряжен, и только теперь почувствовал, как раскрываются оковы, и становится легче. А ближе к вечеру, чтобы немного взбодрить ее, он отвел ее в парикмахерскую в соседнем доме и ей сделали стильное каре. Но уже к ночи она вновь изменилась. Ее глаза заволокло тягучей поволокой, и взгляд снова стал рассеянный, а он сам неузнаваемый ею. Маша то засыпала, то просыпалась с таким диким стоном, что в жилах стыла кровь.

***

Пробуждение пришло внезапно. Просто что-то щелкнуло в голове, и она проснулась, но разомкнуть веки не спешила. Ей почти нравилось лежать в тишине и полнейшей мгле, не шевелясь, до глаз укрывшись одеялом, осторожно вдыхать и выдыхать воздух, нагретый своим же дыханием. А там, в мире жестоком и холодном, было светло и свежо.

Совсем рядом послышался звон. Маша повернула голову, открыла глаза: Максим сидел на кресле, крутил в руках сломавшийся на днях магнитофон.

- Ты починишь его?

- Уже. – Максим улыбнулся, бросил на нее мимолетный взгляд.

Она нахмурилась, с удивлением посмотрела на окно, за которым светило уже по-настоящему весеннее солнце и, кажется, пели птицы. Весна.

Маша села, окинула взглядом комнату. Сейчас она казалась намного красочней, ярче и теплей, словно весь мир до этого не погрузился в серую мглу.

- Голодная? – спросил Максим, не отрывая взгляда от своего занятия. – Я картошку пожарил. Мы поели уже, а ты уснула.

- Кто мы? – она вздрогнула, автоматически провела рукой по лицу, по длинным, не обстриженным накануне волосам, удивленно посмотрела на кончики светлых волос.

Максим вскинул голову, усмехнулся:

- Ты чего, Маш?

На кухне что-то грохнуло, послышались приближающиеся шаги. Маша обмерла – не уж то родственница вернулась. Но дверь скрипнула, и на пороге появился отец.

Собственный душераздирающий крик, испуганные стоны, она услышала со стороны – все поплыло и закружилось. Этого не может быть! Этого не может быть…

- Маша, что с тобой? – закричал Максим, бросился к ней, прижал к груди.

Она обхватила руками его спину, уткнулась носом в его грудь, вдохнула запах и крепко зажмурилась, боясь открыть глаза.

- Ты чего так кричишь-то? Перепугала всех.

- Я отца увидела. – Ответила Маша и снова застонала, поняв, что голос прозвучал вовсе не Максима. Ее спросил отец.