Письмо офицера

Несколько раз просмотрев все бумаги, Виктор устало потер глаза. Ничто не указывало на то, что в отряде перед самым боем был какой-либо конфликт. Никто не сообщал о пропавшем солдате и не докладывал о дезертирстве.

Он попытался как можно точнее припомнить содержание полученного Штерманом письма. Если убитого, о котором писал поручик Милославский, не хватились, это вполне мог быть посыльный, подумалось ему. Раз так, нужно смотреть списки военных, присутствовавших в лагере непосредственно перед битвой и, возможно, объявленных погибшими по ее окончании. Потерь в том бою было немного, но все же на проверку всех необходимо время.

Быть может, попробовать зайти с другой стороны?..

Еще при первом взгляде на то письмо, ему показалось странным, что при возможности мирного решения конфликта офицер, в итоге совершивший убийство, настаивал на вооруженном нападении. Должно быть, то же самое насторожило и убитого человека. Возможно, что и поручик Милославский обратил на это внимание – не зря он упомянул об этом в своем письме.

Виктор вспомнил утренний разговор с Чухновым и заданные ему вопросы. Для чего тому офицеру нужна была атака на афганский лагерь? В той обстановке было предпринято все возможное во избежание войны – значит, наступление русских войск было единственным, что могло… что?

Убийце что-то было нужно в том лагере. Тогда вполне справедливо, что утром он спросил о связях военнослужащих с афганскими военными.

Разложив бумаги, он вновь бегло просмотрел их, вытащил чистый лист бумаги и взял карандаш. В первую очередь нужно установить личность убитого. Затем выяснить, кто и как часто контактировал с иностранными послами или курьерами. И, разумеется, поговорить с непосредственным командиром поручика Милославского.

На скрип приоткрывшейся двери он не обратил должного внимания, отвлекшись от записей, лишь когда Илья Алексеевич остановился напротив. Только тогда Виктор заметил за его спиной Павла Никитича Штермана.

– Виктор Андреевич, как продвигается ваше расследование? – без предисловий начал Илья Алексеевич.

– Не так успешно, как хотелось бы, Илья Алексеевич. Мало информации, к тому же, прошедшее время. Даже возможных свидетелей сейчас почти не найти.

– Список сослуживцев Владимира ничего не дал? – осведомился Павел Никитич. Виктор покачал головой.

– Боюсь, ничего, кроме имени командира. С ним еще только предстоит побеседовать.

Смерив его проницательным взглядом, Илья Алексеевич прищурился, наклонился вперед.

– Зная вас, Виктор Андреевич, я могу со всей уверенностью сказать, что у вас почти всегда есть версия. Предполагаю, что это дело исключением не стало.

Виктор помедлил с ответом.

– Вы правы, но пока это только версия.

Павел Никитич хмуро кашлянул и опустился в кресло, жестом пригласив остальных мужчин присаживаться.

– Рассказывайте, Виктор Андреевич.

– Собственно, это лишь мои догадки. Я исхожу из письма вашего друга. В нем сказано, что убитый солдат нашел странным намерение офицера во что бы то ни стало довести конфликт с афганцами до сражения. Я склонен согласиться. Отсюда также напрашивается вывод, что этому офицеру что-то было нужно в лагере противника.

– Или кто-то, – добавил Павел Никитич.

– Или кто-то, – согласился Виктор. Илья Алексеевич задумчиво погладил бархатную обивку кресла.

– Хотите сказать, что в лагере русской армии пять лет назад офицер действовал в интересах Афганистана?

– Это объясняет его одержимость предстоящим наступлением – ему нужно было скрыть следы своего предательства.

– Афганистан находился под протекторатом Британской империи. Вполне вероятно, что наш убийца действовал в их интересах, а вовсе не на благо Афганистана.

– Возможно, что и так. Илья Алексеевич, с вашего разрешения я бы хотел задействовать полковника Строцкого. Ему будет проще добыть сведения о связях наших военных с афганской и британской стороной. Я бы сказал, что человек, которого мы разыскиваем, был одним из тех, кто вел переговоры накануне боя.

– Действуйте, как сочтете нужным.

Тихо сокрушаясь себе под нос, Илья Алексеевич поднялся, дошел было до двери, оглянулся на Павла Никитича. Тот неторопливо встал.

– Я вас догоню, Илья Алексеевич.

Подождав, пока за директором департамента закроется дверь, Павел Никитич тяжело вздохнул. Виктор терпеливо молчал.

– Виктор Андреевич, позвольте сказать откровенно. Когда Элен предложила обратиться к вам, чтобы это расследование носило более официальный характер, я не сразу принял ее предложение.

Виктор постарался не выказать своего удивления, в душе, однако, ощутив легкое разочарование.

– Что же заставило вас передумать?

– Слова моей дочери. Она очень высокого мнения о вас, Виктор Андреевич. Невозможно отрицать вашу роль в жизни дворца в последние месяцы, как невозможно преуменьшать вашу решительность, вдумчивость и логическое мышление. Конечно, я не могу не отметить и степень опасности, которая сопровождает мою дочь рядом с вами…

– Ваше высокородие, если позволите, с первой встречи с Еленой Павловной я предпринял все возможное, дабы защитить ее.