Письмо психологу. Способы понять себя

Жанр – «служебная записка» с легкой примесью «жалобы в инстанцию», но все гораздо сложнее и интереснее. Свекровь не просто предъявляет невестке претензии – этим никого не удивишь, – а использует, пусть даже и в бытовой форме, некую психологическую конструкцию: «сперва я, а потом и мои дети пострадали от плохого воспитания». Письмо – в соответствии с жанром – лишено подробностей и фактов, отжато до голословных утверждений, но кое-какие следы популярного «психоложества» отслеживаются.

И автор, и не слишком любимая автором свекровь разделяют представление о том, что ранний опыт определяет все, а «фигура матери» практически всесильна, притом власть ее распространяется не только на детей, но через этих детей даже и на внуков! Интересно, что собственная влиятельность (или ее отсутствие) свекрови не оценивается: видимо, всемогущество приписывается только матерям из других семей. Иначе непонятно, почему детей удалось «испортить», а благородное влияние свекрови и ее сына (отца этих детей, между прочим) никак на них не сказалось.

Конечно, комментарии относительно личной заинтересованности «сторон» так и вертятся на языке, но сейчас давайте подумаем о другом. О вопросе Лины не только говорить, но и думать о том, «в чем вина ее матери», невозможно.

Отвечать на этот вопрос так, как он поставлен, просто нельзя.

В массовом сознании сложная и многомерная идея влияния раннего опыта на последующую жизнь – все мы родом из детства – превратилась в грубо слепленное «чучело»: во всем виноваты родители. Точка. Кто-то ищет «состав преступления» в собственных родительских ошибках, а кто-то – в чужих. В нашем случае в качестве обвинителя выступает свекровь. В принципе это не ново: невестка зачастую воспринимается как «неправильно воспитанная» (избалованная, например). Но личные претензии свекрови к невестке – это цветочки. А когда реальные трудности детей объясняются тем, что сначала их мама «пострадала от плохого воспитания», а потом практически изуродовала этих самых детей…

А вот и вторая часть вопроса – «на что сложно или невозможно повлиять в принципе в жизни детей глобально». Она наводит на невеселые размышления не столько о самом письме, сколько о пресловутой «всеобщей психологизации» читающей публики. Чего боится и чего хочет автор письма, догадаться можно. Но ведь пишет она не о своих желаниях и страхах, а как бы о «проблеме»: об определяющей роли матери, о возможности изменения семейных сценариев… Понятно, что разговор на этом языке невозможен: кажущаяся «проблематизация» только маскирует совсем другие явления и страсти. Если бы пришлось на такое письмо отвечать, я говорила бы именно об этом. В частности, о ее готовности сдаться и получить «справку с печатью» о невозможности на что-то повлиять.

Что там у них происходит в семье, неизвестно и узнать невозможно, но в последнее время я с грустью наблюдаю, как психологические и психотерапевтические термины и идеи все чаще используются в качестве оружия ближнего боя. Особенно щедры на диагнозы и интерпретации молодые начитанные дамы… Одно письмецо от «потерпевшего» я даже выбрала для ответа, хотя оно примечательно только одним – видом оружия, используемого для оказания давления.

Моя девушка начиталась у вас в журнале статей, заставила меня пройти какой-то тест и заявляет: ты нарцисс, такие, как ты, любить не умеют! Но любой человек гораздо больше любого теста!

Тимур, 24 года

Когда-то к месту и не к месту говорили о «манипуляциях», теперь этим никого не удивишь – слово затерлось. Манипуляций (как, полагаю, и людей с нарциссическими чертами) сколько было, столько и осталось – но обратиться к «самому сокровенному знанию» в борьбе за власть в семье, знаки внимания от кавалера или иные бонусы желают многие.

Бывшие дети часто готовы – и не без удовольствия – списать любые свои проблемы на развод родителей или трудный характер матери. Вся штука в том, что в настоящей психотерапии или психологическом консультировании работать с проблемой придется все равно самому клиенту: что бы ни повлияло на него «там и тогда», за свою взрослую жизнь, в том числе и за работу с проблемой, он или она отвечает «здесь и теперь». Но важно понимать и другое: в нормальной практике психологической помощи это не означает «сам виноват». Это означает возможность изменения жизни к лучшему, расставание с ролью жертвы, новый взгляд на старые обстоятельства – в серьезной психотерапевтической литературе «ответственность» понимается не как «вина», а как «авторство».

Кстати, о вине и готовности ее навесить на все, что хоть как-то для этого пригодно…