Письмо психологу. Способы понять себя

Обучение долгое, путь не всегда прямой, результат – обученный практик – может быть только штучным.

Международные стандарты практической подготовки специалистов «помогающих профессий» поражают трехзначными числами – ну, например, для психодраматистов это 900 часов. Но как бы ни назывался подход, это примерно такие же часы и годы укоренения в той или иной практике (школе). Каждая ситуация в работе может разрешаться многими способами: и видение, и понимание ситуации, и применение свойственных методу инструментов становится похоже на разговор на родном языке. Практик, обученный «вживую», не работает путем «подбора методик» – это напоминает попытку общаться с разговорником в руке.

Когда началось массовое производство дипломированных специалистов, «разговорники» стали обычным делом, а серьезное обучение в «цеховой модели» – личным выбором, не имеющим никакого отношения к защите диплома и «итоговой государственной аттестации».

Дело не в том, что вуз чем-то плох – может, и хорош. Но возможности обжить метод, укорениться в нем и стать его уверенным носителем вуз не даст. Тем более что методов много и им учат в разных местах.

Никакое академическое обучение (лекции, семинары, немного практикумов) этого не дает и давать не может – в хорошем случае даст только «карту», приучит к работе с литературой, дисциплинирует мышление. А еще оно может дать среду, в которой легче выбрать, чему и где учиться дальше, если хочешь стать настоящим практиком.

Выбор есть, и он велик. Читатели журнала, благодаря которым написана эта книжка, вряд ли задумываются о том, что само название Psychologies переводится как «психологии».

Не одна, а множество. «Они» разные, и так и должно быть.

На русском языке это звучит и выглядит странновато, но в этом вся суть.

Подходов и школ в мире помогающих практик много, это большое ветвистое дерево. Никто из нас, учившихся годами лишь одному-двум, даже не знает всех названий и специальной «цеховой» терминологии тех ветвей, которые не видны с «нашей» ветки. Это нормально: скульптор тоже может не знать правильных слов, описывающих огранку камней, он же не ювелир! И у скульптора с ювелиром, и у представителей разных школ и подходов в практической психологии и психотерапии есть кое-какой общий язык: все художники знают, что такое «композиция», все психологи-практики знают, что такое «эмпатия» или «инсайт».

Это знание по-своему ценно – за каждым таким словом километры библиотечных полок, это часть нашей профессиональной культуры.

Но в работе с реальным клиентом или группой эти – и любые другие – слова сами по себе помочь ничем не могут. Вот не могут, и все. Они не для этого – они для обобщений, профессиональных дискуссий, для взгляда на процесс со стороны. Мы, психологи, живущие и работающие на разных ветвях нашего общего «дерева», иногда с большим интересом обсуждаем случаи из практики, и тогда нам нужен какой-то общий «словарный запас». Но это случается не каждый день и даже не каждый месяц, а реальная работа в терминах не нуждается.

Когда клиент на первой консультации говорит, что у него «проблемы с самооценкой» или «незавершенный гештальт», практик выясняет, что человек имеет в виду: в чем это проявляется, почему беспокоит, что человек чувствует. Заодно можно спросить и о том, почему сейчас захотелось назвать свое именно так, как оно было названо – чужим словом.

Говорить на консультации мы будем не о слове, а об этом желании и о том, что могло за ним стоять: иногда это важно. Если неважно – вообще забудем о слове, перед нами человек. Даже профессионалы – представьте, мы иногда и друг другу помогаем! – на консультации у коллеги не говорят всяких профессиональных слов, а пытаются честно работать со своей проблемой в честной же клиентской роли. Многие из нас (и я в их числе) с благодарностью вспоминают помощь коллег в трудный час. Так нас учили – во всяком случае, в бурные 1990-е, когда в больших городах происходил самый настоящий бум практической подготовки.

Международные обучающие семинары, новые переводы классиков и современников, мастерские всех направлений… Как будто вдруг заработала огромная программа последипломной подготовки, продолжавшаяся десятилетие. Тогда нас еще было немного, несколько сотен членов давно не существующей Ассоциации психологов-практиков были знакомы между собой. Все.

Время шло, в московском метро появился рекламный щит «Психология – специальность XXI века». Век настал, щит исчез в связи с перепроизводством поверивших ему – все, кто мог и хотел, уже заработали на желающих стать психологами.

А «помогающие практики» тем временем оказались перед лицом доселе неведомого им искушения.

Как и любые другие специалисты, мы хотели быть услышанными, понятыми и востребованными. Но пространство массовой культуры живет по своим законам: все, что становится его частью, претерпевает метаморфозы, мутирует.

И как бы психолог ни старался… И даже если это действительно тонкий и серьезный профессионал…