Письмо психологу. Способы понять себя

Все «знают», что такое стресс, личностный рост или позитивное мышление. Что эти слова действительно означали в профессиональном языке, никого не интересует. Они какое-то время – пока не надоест – говорятся по любому поводу, приобщая говорящего к чему-то, что «носят».

Эти слова подходят для выражения чего-то, что по-своему сказать трудно или не хочется. Их берут «поносить», пока они в моде, и так легко возникает иллюзия коммуникации: «Ты чего такая закомплексованная?» – «Ничего я не закомплексованная, отвали!» Понятно же, о чем речь! Даже ситуацию легко себе представить, что уж там.

Марина предлагает всего-навсего отказаться от использования термина, который ей чем-то неудобен, смущает, тревожит. Если бы она говорила о себе и своей тревоге, это был бы нормальный «клиентский» разговор. Но «курсы» нужны не для этого, а для имитации владения специальным языком: если знаешь, как явление называется «у них», от него легче дистанцироваться. Может даже показаться, что им управляешь.

Мое существование – абсолютный незавершенный гештальт, я им все время мучаюсь. Ничего не могу толком довести до конца, ни один проект, ни одни отношения с противоположным полом. Я образован и обеспечен, во мне трудно найти какой-то внешний изъян, все они внутренние. Я ходил к психологу, но мы с ней друг друга явно не понимали, у меня остался очень сильный осадок от этого хождения, оно мне показалось совершенно бессмысленным. Может быть, у меня слишком завышенные требования к себе? Подскажите, какой ракурс взгляда на себя выбрать, чтобы найти с собой гармонию, которая приведет наконец к завершению всего неначатого?

С уважением,

Андрей, 31 год

Ну вот, теперь еще и «незавершенный гештальт»… Упоминается народом куда реже, чем «комплекс», не говоря уж о «личностном росте». Обратим внимание на другое – и пожалуйста, не беспокойтесь, если это слово на букву «г» вам незнакомо.

Автор собой недоволен – с людьми это случается. Автор некоторое время безуспешно ходил к психологу – и это случается, притом по множеству причин. Автор почему-то предполагает, что кто-то может подсказать, «какой ракурс взгляда на себя выбрать, чтобы наконец найти с собой гармонию» – ох… Вот так просто и незатейливо: выбираем ракурс – получаем гармонию, все как на фотосессии. По этому предложению ясно, что ни к какой настоящей работе автор не готов и пока он пребывает в уверенности, что вся проблема в «ракурсе», готов не будет. Конечно, интригует описка в последней фразе – «завершение всего неначатого» (вместо начатого) – но все же дело не в ней, а в вере в простое решение, которое исходит от кого-то другого. Решение не подходит – значит, «другой» не тот, ищем нового. А поскольку таким способом ни к каким изменениям не придешь, возможное продолжение через пару лет таково: «Я не раз обращался с этим вопросом к психологам, и ни один не смог мне подсказать, какой ракурс взгляда на себя выбрать. Может, хоть у вас получится?» Не получится. Ни у меня и ни у кого другого.

Вспоминается анекдот про дяденьку на приеме у пожилого психотерапевта: «Доктор, у меня все плохо, в семье меня не любят, на работе не ценят, сам себе я тоже не нравлюсь, жизнь проходит… Может, хоть вы мне поможете… козел старый?»

Остается один вопрос: зачем было автору в первой строчке называть свое существование «незавершенным гештальтом». Может, это что-то вроде пароля – мол, слова знаем, читали и наслышаны, а потому следует отнестись к письму серьезно? (Как считают многие исследователи, использование специфических жаргонных или узкопрофессиональных слов намекает на принадлежность к группе, отделяющей себя от других людей и других групп, позволяет разделить «своих» и «чужих».) Что на самом деле имел в виду наш автор, мы не знаем, но его письмо – хороший повод задуматься, какие образы практической психологии склубились в массовом сознании. И здесь мне придется рассказать кое-что о моих дорогих коллегах, психологах-практиках. Возможно, не все наши читатели знают, как нас учат – или, замечу не без печали, как должны бы учить.

Серьезная подготовка практика, идет ли речь о психотерапии, консультировании или активных методах обучения, осуществляется во всем мире на основе базового образования (психологического, медицинского, педагогического) – но всегда через непосредственный опыт. Это значит, что мы учим и учимся работать на себе и друг на друге, осваиваем наши методы «вживую». Конечно, обсуждаем этот процесс и при обсуждении используем некоторые специальные слова, принятые в том подходе, которому учимся, – они нам нужны не сами по себе, а только чтобы «поймать» какие-то важные аспекты реальных чувств и мыслей.

Так учатся сложным ремеслам или искусствам: ставшее уже привычным слово «мастерская», workshop – это буквально: в «цеховой» модели обучения без этого нельзя, она живет деланием, а не разговорами или письменными текстами. Слова необходимы как сопровождение, – но дела они не заменяют, а лишь помогают обсуждать.