Ну, полно, Виктор, – это не здоровый образ жизни вы ненавидите, а назойливые призывы равняться на его поклонников, в особенности самодовольных. Соревнование в том, чей здоровый образ жизни правильней и кто дальше «убежал от инфаркта», – такая же ярмарка тщеславия, как любая другая. Вы же отказываетесь присоединяться к соревнующимся и насмешливо смотрите на любой повышенный интерес к тому, что есть-пить, чем дышать и сколько раз в день медитировать. Получается, что не слишком симпатичные вам люди и явления определяют ваше поведение, – вы отказываетесь сделать для себя что-то хорошее только потому, что это делает кто-то вам неприятный. Вы человек ироничный, и если самочувствие и стрелка домашних весов говорят вам, что пора в спортзал, это хороший повод посмеяться над собственным сопротивлением, собрать в кулак железную волю и проникнуть на территорию здорового образа жизни. Если поначалу будете чувствовать себя неловко, говорите себе, что вы просто изучаете «их нравы». А там, глядишь, и втянетесь: очень уж приятно заметить, что при подъеме по знакомой лестнице больше не пыхтишь, а спина хоть чуть-чуть, но распрямилась.
Письмо десятое: Что мне хотела сказать мама? (Psychologies, № 71, 2012)
Перед смертью она уже не могла говорить и провела пальцем линию по своим губам, по моим, потом по левой руке – там, где пульс. Что она хотела этим сказать? Этот вопрос мучает меня…
К.
Читая ваше письмо, я в подробностях представляю последнее прикосновение вашей мамы – и ни малейшего сомнения в его смысле у меня не возникает. Не знаю, сколько вам лет и помните ли вы это, но еще не так давно существовали жесты, уходящие или почти ушедшие на памяти одного поколения, – скажем, было принято долго махать платком вслед уходящему поезду. Принят был и «воздушный поцелуй»: дотронуться до собственных губ (словно поцеловать собственные пальцы), а потом развернуть их к тому, кому поцелуй адресован. Мы слишком далеко друг от друга сейчас и расстояние увеличивается, но я тебя «целую по воздуху» – такой приблизительный смысл. И прощальный жест вашей мамы похож как раз на этот: вы ее обнимали, она была уже очень слаба, а рука ей еще повиновалась, и она словно говорила: расстояние между нами увеличивается, я ухожу, но целую тебя тем единственным способом, который остался. Но вы сомневаетесь, предполагая другое: благословила, прокляла, пожелала долгой жизни после предстоящей мне операции? Не рискну фантазировать, не имея достаточно оснований. Но в непростых отношениях матери и взрослой дочери всякое бывает: гнев, обида, зависть, попытка подчинить… А перед ушедшими может возникнуть чувство вины, дайте ему улечься и помните, что без него не обходится ни одна утрата. Мне же прощальный жест вашей мамы кажется прекрасным: какая степень близости и простоты!
Письмо одиннадцатое: Я хочу уйти с работы… (Psychologies, № 81, 2013)
Давно хочу уволиться, заняться домашними делами и родить ребенка, но испытываю очень сильное чувство вины: родители меня воспитывали с мыслью, что нельзя «сидеть без дела».
Ольга, 30 лет
Ольга, вы пишете о том, что образ жизни неработающей женщины (даже если у нее растет маленький ребенок) ваши родители и знакомые расценивают как блажь и едва ли не личную деградацию. Вы чувствуете неловкость и стыд за то, что для себя хотите именно этого – «уйти в никуда», то есть перестать существовать для мира работающих, «не сидящих без дела». Вы пишете, что много лет трудились без отпусков, посвящали всю себя работе. Видимо, вы предполагаете, что и семье посвятите себя столь же истово – и вновь перестанете существовать как отдельная личность, растворитесь. Я бы думала не столько о страхе «быть домохозяйкой», сколько о тенденции быть чем-то одним, притом долго. Возможно, у вас действительно есть к этому склонность. Но вопрос в том, чего вы все же хотите: получить новый опыт домашней жизни, продолжать стоически сносить испытание своей работой или пересмотреть исходную систему взглядов на жизнь, где многое соответствует ценностям предыдущего поколения? (Не иметь официальной работы когда-то было действительно страшно: непрерывность стажа, единичный характер такого опыта у других.) Обратите внимание: вы рассматриваете любое решение как окончательное и не оставляющее никакое «свободы маневра», как будто выбор делается раз и навсегда. Но это не так.
Письмо двенадцатое: Что делать, если жена не считается с моим хобби? (Psychologies, № 85, 2013)
Я всегда увлекался ботаникой. Но моя жена считает, что гербарий – не мужское занятие, и потихоньку выбрасывает мою коллекцию.
Кирилл, 42 года