Письмо с того берега

– Позвольте-позвольте! – Профессор Астахов забрал у Артура Яновича открытку и подошел к каминной лампе. – Ах, как интересно! Да тут превосходный текст!

– Можете его перевести? – спросила Элина.

– Могу ли? – Федор Павлович саркастически рассмеялся. – Могу! И сделаю это с величайшим удовольствием. Я бы сказал, avec beaucoup de plaisir[5].

Богдан и Элина встали с кресел и одновременно приблизились к камину. Вслед за ними подошла Нинель Николаевна.

– Переводи, неугомонный старик. – Велела она мужу.

– Адрес опущу, это не суть важно. А вот само письмо, на мой взгляд, прелюбопытное. – Пробежав глазами текст, профессор стал переводить вслух.

– «Моя дорогая Эмилия! Сообщаю, что у меня все в порядке. Чувствую себя хорошо, несмотря на снег, холод и все, что связано с войной в это время года. Благодарю Господа и русского офицера, который спас мою жизнь. Помяните этого человека в своих молитвах, его имя – Алекс Курбатов. Эмилия, заклинаю вас сохранить то письмо, что я послал вам с оказией в конце октября после оставления Несвижского замка. Одиннадцать, сопоставимых с величайшим великолепием, составят мой долг перед князем, которого я бесконечно почитаю. Если хочешь что-то надежно спрятать – прячь на видном месте. До встречи в Варшаве, дорогая Эмилия». Подпись – Мишель Шарбонье. Дата и место вполне читабельны: 10 ноября 1812 года, город Борисов.

– Судя по дате и месту, письмо написано незадолго до сражения при Березине. – Заметил Навикас.

– И всего через пару недель, после сдачи русским войскам замка Радзивиллов[6], дополнил Астахов. – Это интересно! – Перечитав текст письма, он задумчиво потер подбородок. – Так-так… Алекс Курбатов… Алексей или Александр? Конечно же Александр! Не так давно в публичной исторической библиотеке мне попалось упоминание о дневнике Александра Курбатова, поручика 9-й роты Лейб-гвардейского Семеновского полка.

– Скорее всего, тот самый Курбатов, – заметила Нинель Николаевна. – Хотелось бы прочитать его дневник и проверить, был ли Курбатов в октябре 1812 года в Несвижском замке или его окрестностях.

– Хочу заметить, это очень интересная тема для научной статьи или для кандидатской диссертации. – Воскликнул Навикас. Его чрезвычайно взволновал перевод послания. Он знал французский, но не так хорошо, как профессор Астахов.

– Кандидатская? – рассмеялась Нинель Николаевна. – Эта вершина вами давно покорена. Впрочем, так же, как докторская.

– Но у меня есть аспиранты, которые рвутся в бой. Им только подавай интересные темы.

– Так вот и отдайте ее кому-нибудь. Уверена, это будет необычайно увлекательное исследование.

Артур Янович обернулся к Элине:

– Итак, каковы ваши намерения относительно этого письма?

– Я уже сказала – отдам жене, Файнберга.

– В таком случае, позвольте сфотографировать текст? – спросил Навикас, и Элина ответила:

– Не возражаю. Фотографируйте.

Глава 9 До поры, до времени

После возвращения в гостиницу Элина весь вечер звонила Карасеву, но он по-прежнему оставался вне доступа.

На следующее утро она все так же продолжала звонить. Отправить открытку жене погибшего Файнберга хотелось до возвращения в Москву, но для этого требовался его варшавский адрес.

Выйдя к завтраку, Элина сразу же увидела Богдана, он сидел в кулуаре и смотрел на дверь ее номера.

– Ты здесь зачем? – поинтересовалась она.

– Культурный человек сказал бы «доброе утро», – ответил болгарин.

– Что ты здесь делаешь? – повторила Элина.

– Жду тебя. Знал, что уедешь не попрощавшись.

– Боже, какие нежности…

– Просто не хочу забывать привычки из прошлой жизни.

Элина прошла мимо, расчетливо обронив:

– Идешь на завтрак?

Ее каштановые волосы, пылали рыжиной, горели в солнечных лучах как яркое пламя.

Богдан вскочил с кресла и ринулся за ней. Догнав Элину, приноровился к ее шагам, потом глухо проронил:

– Тебе никуда от меня не деться.

В зале для завтраков они сели так, чтобы видеть друг друга. Настало время обсудить предстоящий этап сотрудничества.

– Мне нужно отыскать Карасева, – сказала Элина, беря кружку с кофе. – Поможешь?

– Он так и не вышел на связь? – удивился Богдан.

Она покачала головой.

– По-прежнему недоступен.

– Тогда давай к нему съездим, по носу не дадут.

Со стороны они казались дружной семейной парой с продуманной линией поведения и общими целями. На самом деле все было иначе: их объединило новое приключение, где каждый поворот был опасным и неожиданным.