Письмо с того берега

– Элина Коган и Богдан Стоянов Апостолов выехали из Санкт-Петербурга в Москву вчера в двадцать три часа сорок девять минут. Номер поезда нужен?

Филиппов прервал его:

– Не надо! В любом случае, они уже в Москве.

В довершение ко всему, в начале шестого, когда рабочий день Филиппова уже закончился, его вызвал к себе генерал Девочкин. Вздохнув, Иван Макарович раскрыл свой портфель, достал из него яблоко и потопал в приемную. Секретарши на месте не было, и он оставил яблоко на ее столе. В кабинет вошел, как всегда бочком, не открывая второй створки.

– Разрешите?

– Проходи, Иван Макарович, – ответил генерал. – Как видишь, я не один. Знакомься, это сотрудник федеральной службы безопасности, майор Брылеев.

Сидевший за столом мужчина в темном костюме встал и протянул руку:

– Будем знакомы, Владлен Викторович.

– Филиппов, – Иван Макарович пожал ему руку и сел напротив.

– Как думаешь, для чего я тебя вызвал? – спросил генерал Девочкин.

– Могу только догадываться, – сказал Филиппов. – Предполагаю, по делу Файнберга.

– Попал в яблочко.

– А у меня с этим фруктом давно налажены отношения. – Ответил Иван Макарович.

– Знаю-знаю! – хохотнул генерал. – У секретарши яблоки не переводятся. Ну, а теперь давайте по делу. – Девочкин поменял тон. – Я знаю, что у тебя в разработке бывший следователь Израильской военной прокуратуры и международный спекулянт историческими артефактами. Вот и расскажи, не имеем ли мы дело с международной преступной группировкой?

Филиппов передернул плечами и коротко обронил:

– У меня таких сведений нет.

– А сам-то что думаешь?

– Выводы делать рано. Коган ключевой свидетель и, возможно, подозреваемая, но ее вина не доказана.

– Слишком обтекаемо. – Девочкин недвусмысленно дал понять, что недоволен и ожидал другого ответа. – За неделю еще не вник?

– Сегодня пошел пятый день, – возразил Филиппов.

Генерал Девочкин сделал уважительный жест в сторону фээсбэшника.

– В компетенцию Владлена Викторовича входит расследование наиболее сложных уголовных дел, имеющих международный характер.

– Понял. – Кивнул Филиппов.

– Видите ли, Иван Макарович, – вступил в разговор Брылеев. – Все слишком очевидно: во-первых, убийство коллекционера, польского гражданина. Во-вторых, международный аферист – спекулянт артефактами. В-третьих, бывшая сотрудница израильской военной прокуратуры. А у них, в Израиле, как вы знаете, бывших не бывает. – Он выдержал паузу и спросил: – Не слишком ли много случайных фактов для одного заурядного дела?

– Как я уже сказал, выводы делать рано. – Повторил следователь.

– Да вы, я вижу, не понимаете! – Металлическим голосом отчеканил Брылеев.

– Все он понимает, – заверил Девочкин. – Иван Макарович опытный следователь, ему поручаем самые сложные дела. – Он посмотрел на Филиппова и распорядился: – Отныне каждый свой шаг согласовывать с Владленом Викторовичем. О результатах докладывать тоже ему.

– Вам не докладывать?

– В консультативном порядке. После совещания обменяйтесь контактами.

Филиппов посмотрел на Брылеева:

– Разрешите обратиться.

– Давайте, – ответил тот.

– Мне нужно в Москву. Вчера вечером Элина Коган и Апостолов уехали туда.

– Поезжайте. – Распорядился Брылеев. – И поосторожнее там, не спугните их.

– Значит не проявляться? – Удивился Филиппов.

– Ни боже мой! По крайней мере сейчас. Необходимо понять, что они будут делать дальше, и каковы их намерения.

– Я позвоню в Москву, там помогут. – Пообещал Девочкин. – Что с Карасевым?

– Ищем. – Сказал Филиппов. – Машину отследили до Ольгино. В тот же день нашли ее брошенной в лесу. В настоящий момент прочесываем местность и опрашиваем местных жителей.

– Ты с этим делом не тяни, – Девочкин выразительно посмотрел на Брылеева. – Если что не так, по головке нас не погладят.

Глава 16 Сухоцветы и бусы в старых бумагах

Вдова Файнберга вернулась к Элине и Богдану, когда они уже начали волноваться. В ее руках был небольшой сундучок. Визит в кабинет мужа вызвал у Светланы Васильевны слезы, о чем говорили ее заплаканные глаза.

Она поставила сундучок на стол.

– Надеюсь, я вам не нужна? У меня есть свои дела… – Потупившись, она вдруг призналась. – Не могу видеть этот сундук. Если бы Иосиф его не нашел, он бы не поехал в Санкт-Петербург и остался бы жив. На что нам сдался этот чердак?..

Элина прикоснулась к ее руке и с сочувствием в голосе сказала:

– Мы не задержимся. Посмотрим, что там внутри, потом вернем вам открытку и уйдем.

Светлана Васильевна смахнула набежавшую слезу и вышла из комнаты.

Взглянув на старый сундучок, Элина подумала, что он похож на ветерана, забытого на чердаке, как на поле битвы.

Богдан в нетерпении откинул его крышку.

– Ух, ты…

Внутри сундучка лежала тонкая пачка писем и превратившиеся в труху сухоцветы, которые прежде находились между конвертами. В цветочной трухе лежали синие бусики, блестевшие будто капли дождя. Их блеск не утратил своей магии, как и воспоминания, хранимые в сундучке.

Элина вынула пачку писем и будто почувствовала пульс давно прошедшего времени. В сундучке хранились не просто письма и безделушки, здесь жил кусок чьей-то жизни.