Письмо самому себе: Стихотворения и новеллы

Живая слизь ползет через нити
Изумрудного леса спирогир.
Не видя, не слыша, химическим наитием
Выпускает отростки в свой микромир.

Малая капля зернистой слизи, но

Голод ее священно велик:
Прозрачная инфузория до смерти зализана,
И новую жертву лижет язык.

И так без отдыха, сна, и без смерти

Ешь, чтобы жить, и живешь, чтобы есть,
Умножая себя в дробильной жертве
И неся нам бессмертья благую весть.

В мир беззащитный ползешь, многоногая,

В мире растений первое «я».
И вижу в тебе я далекое, многое –
Человека и грозный закон бытия.

Мэри Юргенсон-Девернья

КРАСНЫЙ ТЮЛЬПАН

(Перевод с эстонского Б. Нарциссова)

Высокий, прямой,
Красный, как пламя зари,
С шелковым блеском своих лепестков,
К солнцу он был обращен –
Так, как сердце мое к любви.
День так хорош был,
Всё пело, блистало вокруг.

Но вечер пришел

Со слезами, с обманом, со тьмою,
И цветок в темноте закрылся,
Одинокий, холодный и гордый.
– Сомни, раздави его
В пальцах жестоких, –
Ты его не заставишь открыться.

Но утро придет,

Будет утро с новой любовью,
И тогда мой тюльпан откроется снова,
И будет цвести он, и яркий, и страстный,
Как пламя, как кровь, как заря.

И так до вечера – смерти –

Отдаст он всё, что имеет:
Красоту и пламя души
До конца, до последнего вздоха,
До увядших последних листьев.

Красный тюльпан,

Сердце мое!

Мария Девернья

ДЕВУШКА С ПТИЦАМИ

(Перевод с французского Б. Нарциссова)

Миндаль чуть раскосых глаз
И смоль пол платком волос,
И на платье – птиц летящих экстаз
На фоне цветных полос.

Бежит по песку, и следы ее тают

На прибрежье у водных сверканий.
И, от бега и ветра взлетая,
Обезумели птицы на ткани.

На скалу, запыхавшись, взбежала

И бросилась вниз в набегающий блеск,
И птицы на платье ее не сдержали:
Был крыльев последний отчаянный всплеск.

Так в пене исчезла. А птицы

На платье в зеленой волне
Пытались еще выплывать, шевелиться,
Как будто медузы на дне.

1981

РАННЯЯ ПТИЦА

Это – летнею ночью бессонница,
Но всё околдовано сном.
Даже ветер не хочет, не тронется,
И небо – прозрачным стеклом.

Оно голубеет, но темное,

С проколом острым звезды.
И которую ночь, уж не помню я,
Изнывают томно сады.

А утро шагами котевьими

Подползает, чтоб быть наяву.
Но месяц, гнездясь за деревьями,
Серебром сочится в листву.

И туман начинает дымиться,

И, ветки крылом шевеля,
Прозвенела уж ранняя птица
Осколками хрусталя.

ЖИЗНЬ