Пистоль и шпага

– Иди, Пахом! – сказал я. – Доберешься до наших, расскажи, что случилось.

– А вы, ваше благородие? – спросил он растерянно.

– Я выберусь. Иди, не медли. Не то передумают и застрелят.

Денщик вздохнул, повернулся и побрел прочь. Я проводил его взглядом.

– Едем, мсье! – поторопил меня француз.

И мы поехали. Французский офицер рысил рядом, с любопытством поглядывая на меня. Остальные драгуны заняли места спереди и сзади. Можно было попробовать сбежать. Под благовидным предлогом полезть в сумку – скажем, за тем же предписанием, достать карманный пистолет, который я предусмотрительно оставил, и выстрелить в офицера. После чего рвануть в сторону. Подумав, я отказался от этой мысли. Дело не в обещании – плевать мне на него. На войне нет места благородству. Просто не выйдет – догонят. Если не драгуны, то их пули. Попал я, конкретно.

– Извините, господин капитан, – внезапно спросил француз. – У вас есть шрам на голове от удара саблей?

– Да, – удивился я.

– Могу я взглянуть?

Я пожал плечами, стащил кивер и наклонил голову к французскому лейтенанту – разобрался, наконец, в его эполетах. У младших офицеров армии Наполеона бахрома только на одном из них, а градацию чинов обозначают продольные полосы сверху. У пленившего меня офицера на эполетах полос не было – значит, лейтенант. Пусть смотрит! Волосы у меня за эти месяцы отросли, но разглядеть шрам при желании можно.

– Благодарю, – сказал француз. – Вижу.

– Могу я спросить, лейтенант? – поинтересовался я, нахлобучив кивер обратно. – Откуда вам известно о шраме?

– Ваши приметы значатся в приказе маршала Даву, – ответил тот. – Предписано при обнаружении вас задержать и доставить в штаб корпуса. Сделавшему это обещан новый чин и денежная награда. Так что я, считайте, более не лейтенант. Капитан, – довольно улыбнулся он.

Слова француза изумили меня. Зачем я понадобился Даву? И откуда он знает о моем существовании? Дошли сведения о моих похождениях? Теперь я личный враг императора? Смешно. Такое бывает только в книжках. Но тогда почему?

Не найдя ответа на этот вопрос, я решил, что скоро узнаю. Тем более что мы уже въехали на улицы Москвы. Сами того не зная, мы с Пахомом оказались к ней совсем близко, потому и попались, как идиоты. И вот теперь я наблюдаю сгоревшие дома и закопченные печи. Грустное зрелище. Хотя в реальной истории пожар пошел на пользу Москве: взамен сгоревших построили много красивых зданий.

Мы двигались к центру города. На улицах стали попадаться солдаты армии завоевателей. Расхристанные, многие с узлами на плечах, они брели по обочине, не обращая на нас внимания. Некоторые, обнявшись, горланили песни – явно пьяные. Среди мундиров мелькали женские платья. Дамочки, похоже, тоже навеселе. Они хихикали и повизгивали, когда кто-то из французских кавалеров лапал их уж слишком откровенно, но испуганными не выглядели. Похоже, что присоединились к оккупантам по доброй воле. Хотя, чему удивляться? Такие всегда были. Впрочем, возможно, что это француженки. Их в Москве пруд пруди. Гувернантки, модистки, актрисульки… Они, в отличие от русских, не сбежали – ждали своих.

Встречались и всадники. Они спешили по своим делам, не обращая внимания на нас. Лишь один молодой офицер с бакенбардами на круглом лице, остановив коня, уставился на меня и не отводил взгляда, пока мы не проехали мимо. Знакомый, что ли? Вряд ли – не припоминаю. Да и откуда у меня знакомые среди французов?

Меня отконвоировали прямо в Кремль – с седла я хорошо видел приближающиеся знакомые стены и башни. Возле одного из зданий за стенами конвой остановился. Лейтенант приказал мне спешиться, и мы мимо караула из двоих солдат вошли в высокие двери. Там по широкой лестнице поднялись на второй этаж, где француз приказал мне ждать, поручив охрану двум драгунам, а сам скрылся за красивой резной дверью. Обратно явился быстро, в компании с высоким худощавым полковником и еще одним офицером чином поменьше.

– Платон Руцки́? – спросил меня полковник, подойдя на пару шагов. – Подпоручик отдельного батальона егерей при командующем Второй армией России?

– Капитан, – поправил я.

– Растете в чинах, – его тонкие губы растянулись в улыбке. – Впрочем, не удивительно. Бумаги! – он требовательно протянул руку.

Я достал из сумки и протянул ему предписание министерства. Пусть читает – ничего секретного там нет. Но полковник читать не стал, отдав пакет сопровождавшему его офицеру. Тот сломал печать, развернул предписание и впился глазами в текст. Ага, переводчик.

– Все верно, – сказал, возвращая предписание полковнику. – Капитану егерей Платону Руцки́ предписано явиться для дальнейшего прохождения службы в штаб действующей армии.

– Шрам у него тоже есть! – поспешил лейтенант. – Я видел.

– Благодарю вас, Дюпон! – сказал полковник. – Сегодня же будет приказ о повышении вас в чине. Деньги получите у казначея, я дам распоряжение. Не задерживаю.

Лейтенант откозырял и скрылся вместе с драгунами. Полковник уставился на меня и вновь улыбнулся.

– Вы даже не представляете, насколько я рад видеть вас, посланец…

* * *