Питер Джексон и создание Средиземья. Все, что вы можете себе представить

В итоге «цифровая кукла» (этот термин не слишком успокаивал встревоженных актеров) Голлума имела 675 вариантов мимики и 9000 вариантов форм мускулов, что позволяло аниматорам создавать плавные движения персонажа. Для экономии времени под руководством Уолш они создали библиотеку настроек для часто используемых выражений лица.

Разве это не было похоже на актерскую палитру типичной мимики?

Но это было еще не все. Леттери полагает, что все их усилия пошли бы прахом, если бы они не смогли создать правдоподобную физическую текстуру персонажа. В каждом кадре все должно было выглядеть так, словно Голлум пришел на площадку из собственного трейлера, как и остальные актеры, нацепив лишь набедренную повязку из кожи гоблина в качестве костюма. Он должен был соответствовать реальности их Средиземья.

«Мы принялись разрабатывать новые инструменты и методы, включая подповерхностное рассеивание, пытаясь понять, почему человеческая кожа выглядит так и не иначе».

В «Парке юрского периода» Леттери уже добавлял под кожу дополнительные слои, но на сей раз кожа была прозрачной, сгенерированной на компьютере. Технология подповерхностного рассеивания эффективно подсвечивала кожу, выставляя на обозрение подкожные вены и ткани.

Им помог труп Шона Бина. Заглянув в «Workshop», Леттери заметил тело Боромира (созданное для сцены похорон). Оно казалось совсем живым – или мертвым. Им занимался Ачеведо, который ранее работал с живыми мертвецами в голливудской сатире Земекиса «Смерть ей к лицу». Голлум был создан с оглядкой на Мэрил Стрип. Ачеведо нашел бледный цвет для Голлума, раскрасив слой адсорбирующего силикона на большом макете. Леттери гадал, есть ли способ воссоздать его методы в цифровой среде.

«Я перешел на темную сторону, – усмехается Ачеведо. – В моей студии установили компьютер, и мы приступили к экспериментам». Как только он переехал в чистейшие помещения «Weta Digital» и освоился с цифровым пульверизатором, пути назад уже не было, как бы сильно он ни скучал по запаху краски.

Ачеведо также вдохнул жизнь в огромные глаза Голлума. Теперь они уже не светились толкиновским «ламповым светом», как в «Братстве Кольца»: режиссер хотел, чтобы они налились кровью и поблекли, как старый бильярдный шар. Эти глаза должны были стать мутными зеркалами истерзанной души.

Был написан код для влаги на губах, в ноздрях и на веках Голлума. Особенно сложно оказалось разобраться с движением его двадцати пяти волосков. Но под удивительной кожей скрывался полностью прописанный набор цифровых костей и мускулов.

По мере развития сюжета в книге развивался и персонаж. При поддержке сценаристов, особенно Уолш, режиссер создал новые сцены, чтобы показать противоборство разных половин расколотой личности шизофреника. Голлум задал тон нелинейному второму фильму и определил эмоциональную траекторию всей трилогии. Этот жалкий тип даже потребовал пересмотра всей цифровой эстетики картины. По словам Леттери, «Братство Кольца» «несколько сильнее упирало на элементы фэнтези», а в «Двух крепостях» они вернулись к «большему натурализму», чтобы Голлум лучше вписывался в созданный мир.

* * *

«Возвращение короля» смело открывается не пейзажем, а крупным планом. На крючке висит извивающийся червяк. Нам показывают безмятежную сцену: два хоббита – они принадлежали к народности хватов – лениво рыбачат на залитой солнцем, зеркально гладкой реке. Один из них немного напоминает Голлума и сильно напоминает Энди Серкиса. Это Смеагол и Деагол, и в прологе рассказывается история Голлума.

Уолш предложила эту идею в ходе съемок. Планировалось, что в «Двух крепостях» они вернутся во времени и покажут, каким был Смеагол задолго до цифрового перерождения и как он завладел Кольцом.

«Чтобы показать, что Голлум не всегда был таким, какой он есть, – поясняет Джексон, – и что Кольцо может сделать с Фродо».

Серкис говорит, что на каком-то этапе его даже не хотели снимать в роли молодого Смеагола. «Я написал Питу, Фрэн и Филиппе: «Слушайте, довольно странно, что я играю Голлума, а вы хотите найти другого актера на роль молодого Смеагола. Чтобы показать трансформацию, вам нужен именно я». Думаю, изначально они хотели найти актера, который был бы значительно моложе».

Деагола сыграл Томас Робинс, который всегда приносил Джексону удачу. Он исполнил роль вымышленного режиссера Колина Маккензи в мокьюментари «Забытое серебро» (куда его пригласили из вежливости, после того как его сцены вырезали из «Небесных созданий»).

Показывая настоящее лицо Серкиса – пусть и ненадолго, – они ужасно рисковали. Так можно было разрушить чары и напомнить всем, что Голлум был не настоящим. Опасность миновала, когда Серкис сумел своей игрой показать, что это один и тот же герой, даже если на нем не было цифровой кожи. Пролог прекрасен хотя бы тем, что показывает, как искажается лицо Смеагола, когда он видит Кольцо в первый раз.