Питер Пэн и Венди

Её назвали Джейн. У неё всегда был немножко удивлённый вид, будто с той самой минуты, как она появилась на свет, на языке у неё вертелись всякие вопросы. Когда же она подросла и научилась говорить, она засы́пала всех вопросами, главным образом о Питере Пэне. Она очень любила слушать рассказы о Питере. И Венди рассказывала ей о нём, сидя в той самой детской, из которой когда-то они улетели. Сейчас это была детская Джейн. Мистер Дарлинг состарился и не мог подниматься по лестнице, а миссис Дарлинг уже умерла.

В детской теперь было только две кровати — на одной спала Джейн, а на другой её няня. Конуры в детской не было, потому что и Нэна скончалась. Она умерла от старости. В последние дни ладить с ней было нелегко: она воображала, что она одна знает, как надо воспитывать детей, а все другие ничего в этом не смыслят.

Раз в неделю няня маленькой Джейн уходила вечером погулять, и тогда Венди сама укладывала Джейн. Вот тут-то и начинались рассказы. Спрятавшись вместе с Венди под простыню, Джейн шептала в темноте:

— А сейчас что мы видим?

— Я ничего сегодня не вижу, — говорит Венди.

Ей всё кажется, что, если бы их услышала Нэна, она бы сказала, что сейчас не время для разговоров.

— Нет, видишь, — говорит Джейн. — Ты видишь, как ты была маленькая.

— Это было так давно, золотце! — вздыхает Венди. — Ах, как летит время!

— А как оно летит? — спрашивает хитрушка Джейн. — Как ты, когда ты была маленькая?

— Как я? Знаешь, Джейн, иногда мне кажется, что я вовсе и не умела летать.

— Нет, умела!

— Ах, как это было чудесно, когда я летала!

— А почему ты теперь не летаешь, мама?

— Потому что я выросла, милая. Взрослые летать не умеют.

— Почему?

— Потому что летать может только тот, кто весел, бесхитростен и бессердечен. А взрослые уже не такие.

— А что это значит: «весел, бесхитростен и бессердечен»? Я тоже хочу быть весёлой, бесхитростной и бессердечной.

А иногда Венди говорит дочке, что видит что-то в темноте.

— По-моему, — говорит она, — я вижу нашу детскую.

— Да, — говорит Джейн. — А ещё что?

И начинается рассказ о том незабываемом вечере, когда Питер прилетел за своей тенью.

— И знаешь, какой он был глупый! — рассказывает Венди. — Он хотел прилепить её мылом, а когда ему это не удалось, он заплакал. Тут я проснулась и пришила ему его тень.

— Ты пропустила, — говорит Джейн, которая знает эту сказку не хуже матери. — Когда ты увидела, что он сидит на полу и плачет, что ты ему сказала?

— Я подняла голову с подушки и спросила: «Мальчик, почему вы плачете?»

— Да, верно, — соглашается Джейн и глубоко вздыхает.

— А потом мы улетели с ним на остров Небывалый. Там были феи, пираты и краснокожие, и Залив Русалок, и подземный дом, и домик на земле.

— А тебе что больше всего нравилось?

— Пожалуй, подземный дом.

— И мне тоже. А что тебе Питер сказал на прощание?

— Он сказал мне: «Жди меня, не отчаивайся, и как-нибудь ночью ты услышишь мой зов».

— Да!

— Но увы! Он обо мне забыл.

Венди произнесла эти слова с улыбкой. Теперь ты понимаешь, до чего она взрослая?

— А как он звал? — спросила однажды вечером Джейн.

— Вот так!

И Венди попробовала закукарекать, как Питер.

— Нет, не так, — сказала серьёзно Джейн, — а вот как!

И она закукарекала, да так похоже, что Венди вздрогнула.

— Откуда ты знаешь, доченька?

— Я часто слышу его во сне, — ответила Джейн.

— Ну да, конечно! Многие девочки слышат его во сне, но я одна слышала его наяву.

— Счастливица! — сказала Джейн.

Но однажды ночью случилось непоправимое. Как всегда, Венди рассказала дочке сказку, и та уснула. Венди сидела на полу у самого камина, склонившись к огню, чтобы лучше было видно, — она штопала, а другого света в детской не было. И вдруг она услышала знакомый крик. Окно распахнулось, и в комнату влетел Питер Пэн.

Он совсем не изменился. И Венди тут же заметила, что зубы у него все, как один, молочные.

Он как был, так и остался мальчиком, а она стала взрослой. Она сидела пригнувшись у камина и боялась пошевельнуться. Она чувствовала себя виноватой, но что ей было делать? Большая, взрослая женщина!

— Здроро́во, Венди, — сказал он, не замечая перемены.

Думал он, как всегда, только о себе. К тому же в темноте её белое платье можно было принять за ночную рубашку, в которой он увидел её впервые.

— Здравствуй, Питер, — ответила она тихо, стараясь сжаться в комочек.

— Послушай, а где же Джон?

— Джона здесь теперь не живёт, — пролепетала она.

— Майкл спит? — спросил он, бросив быстрый взгляд на кроватку, в которой лежала Джейн.

— Да, — ответила Венди. И в ту же минуту почувствовала, что изменяет не только Питеру, но и Джейн.

— Это не Майкл, — добавила она быстро, словно стремясь уйти от наказания.

Питер вгляделся внимательнее.

— Послушай, тут кто-то новенький?

— Да.

— Мальчик или девочка?

— Девочка.

Теперь-то он должен понять. Ничуть не бывало!

— Питер, — сказала Венди, запинаясь, — неужели ты хочешь, чтобы я полетела с тобой?

— Конечно! За этим я сюда и прилетел.

И он строго добавил:

— Ты что, забыла, что сейчас весна? Пора делать весеннюю уборку.

Она знала, что бесполезно говорить ему о том, сколько вёсен он пропустил.