Питер Пэн в Кенсингтонском Саду

К ее великому разочарованию, Питера Пэна нигде не было видно, но я могу объяснить, почему он опаздывал. Дело в том, что его лодку затерло на озере плывущими льдинами, и ему пришлось с трудом пробивать дорогу своим верным веслом.

Впрочем, феи едва ли заметили его отсутствие, ведь они не могли танцевать — так тяжело было у них на сердце. Когда они грустят, они забывают все па, зато когда веселы — тут же вспоминают их снова. Дэвид говорит, что феи никогда не скажут: «Мы счастливы». Они скажут иначе: «Нам хочется танцевать».

Сейчас же было видно, что танцевать им совсем не хочется. Вдруг среди зрителей раздался смех: они смеялись над Брауни, которая только что подошла и настаивала на своем праве быть представленной герцогу. Хотя Мейми и не верила в успех своей новой подруги, она вся вытянулась, чтобы получше видеть, как пойдут ее дела. Похоже, никто, кроме самой Брауни, не верил, что у нее что-нибудь получится, зато она нисколько в этом не сомневалась. Вот ее подвели к его светлости, и доктор, небрежно коснувшись пальцем его сердца (в алмазной рубашке герцога для удобства была проделана маленькая дырочка), начал уже механически повторять все то же свое: «Холодное, совер…», когда вдруг остановился на полуслове.

— Что это? — воскликнул он. Он встряхнул сердце, как встряхивают часы, затем приложил к нему ухо. — Господи помилуй! — пробормотал доктор.

К этому моменту возбуждение зрителей, можете не сомневаться, достигло наивысшей степени. То тут, то там феи падали в обморок.

Затаив дыхание, все устремили взоры на герцога, который пребывал в крайнем возбуждении. Казалось, ему очень хотелось убежать.

— Господи помилуй! — снова и снова повторял доктор. Сердце уже совершенно явно пылало, и доктору пришлось отдернуть руку и сунуть пальцы в рот.

Все сгорали от любопытства.

Доктор отвесил герцогу низкий поклон и громко, с ликованием в голосе произнес:

— Милорд, имею честь сообщить вашей светлости, что ваша светлость влюблены.

Вы не можете себе представить, какие последствия имели эти слова. Брауни протянула руки к герцогу, и он бросился в ее объятия. Королева бросилась в объятия Лорда-Гофмейстера, а все придворные дамы попрыгали в объятия придворных джентльменов: этикет требует во всем следовать примеру королевы. Так за одну секунду свершилось пятьдесят свадеб, потому что у фей существует такой закон: если двое бросаются в объятия друг другу, то они считаются вступившими в брак. Конечно, не обошлось здесь и без священника.

О, как все веселились и плясали! Трубы трубили, тысячи пар схватились за лучи только что вышедшей луны, словно за ленты во время танцев на майских гуляниях, и закружились в вальсе по кольцу фей, отдавшись охватившему их порыву. Купидоны сорвали с себя ненавистные шутовские колпаки и побросали их высоко в воздух, — эта картина порадовала Мейми больше всего. А затем она взяла и все испортила.

Ей было просто не удержаться. Радуясь успеху своей маленькой подруги и забыв обо всем на свете, она сделала несколько шагов вперед и закричала в полном восторге:

— О, Брауни, как замечательно!

Все как стояли, так и застыли, музыка оборвалась на полуноте, свет погас, и все это произошло так быстро, что вы и ахнуть не успели бы. Мейми охватило чувство надвигающейся беды. Она слишком поздно сообразила, что находится совершенно одна в том месте, где после закрытия ворот не должно оставаться ни одного человека. Она услышала многочисленные сердитые возгласы, увидела тысячи обнаженных мечей и испугалась. Завизжав от страха, Мейми помчалась прочь.

Как она бежала! Несколько раз она ложилась на землю, но затем снова и снова вскакивала и бежала дальше. В ее головке теснились всякие ужасы, и она совсем забыла, где находится. Лишь одна мысль ни на секунду не покидала ее: она должна бежать и бежать не останавливаясь, и в мыслях продолжала свой бег еще долго после того, как свалилась под деревом и заснула.

На ее лицо падали снежинки, а ей казалось, что это мама целует ее перед сном. Ее занесло снегом, а ей думалось, что это теплое одеяло, и она даже попыталась натянуть его на голову. Услышав сквозь сон какие-то голоса, она решила, что это разговаривают папа с мамой, пришедшие посмотреть, как она спит. Но на самом деле это разговаривали феи.

Я с радостью могу сообщить вам, что они уже не хотели причинить ей зла. Только сначала, когда Мейми бросилась бежать, феи и эльфы огласили воздух криками: «Убьем ее! Превратим во что-нибудь отвратительное!» и тому подобными. Им, однако, никак не удавалось снарядить погоню, потому что всем хотелось быть первыми и они только мешали друг другу, что дало герцогине Брауни время броситься к ногам королевы и попросить исполнить ее желание.

Каждая невеста имеет право на исполнение желания, и Брауни попросила подарить ей жизнь Мейми.

— Проси все, кроме этого, — твердо ответила Коро» лева Маб, и все повторили.

— Все, кроме этого.