Питерский битник

СашБашу

Какая разница, с какого

Он этажа шагнул в рассвет?
С восьмого, господа, с восьмого.
Вам легче? Мне, допустим, нет…
Уходом и началом между,
Посередине — тридцать лет.
А я хромаю, как и прежде,
Слегка оглох, чуть–чуть ослеп.
Хотя я жив, а это много,
Хотя бы это — в полный рост:
Трудней идущему дорога,
Когда уход с неё так прост.
Но так же недоступна Осень,
И так же дышится весной!
Мне будет вечно — двадцать восемь
За тех, кто не дошел со мной.

*****

Дави любовь, как прыщ на морде,
Ногтями, суку, до крови.
Нет выше радости, не спорьте,
Чем отказаться от любви!
Дави её, как таракана,
Как вошь, как гниду, как клопа,
В очарование стакана поверь —
И отправляйся спать.
А утром, по отдохновенью,
Сложив в шалмане по рублю,
Ты, ощущая вдохновенье,
Гундосишь: «Я, Тебя, Люблю!..».

*****

Напомнив, что есть где–то снег
В июле, — он в жару опух, —
Влетает неземной, извне,
Не тая тополиный пух.
Смешенье лета и зимы
Мешает мысли, бредит явь.
И я, в окно своей тюрьмы,
Гляжу, не видя ни х..я.

*****

Я видел Бога, глядя на Неё,
Я знал, куда лежит меня дорога:
Всё об одном — от кабака к острогу
Вело меня по жизни вороньё.

Всегда быть рядом, сбоку, не у дел,

Уже, но оставаясь у порога.
Я жив лишь тем, что я увидел Бога,
А он меня — увы, не разглядел

*****

Весенняя

Нет, этот мир — непобедим!

Лишь в подворотнях снег растает,
Как сумасшедший Никодим
Вновь воробьям стихи читает.
Все сочинения свои,
Что гениальны, что бездарны.
И в подворотнях воробьи
Ему за это благодарны.

*****

Спите, руки, спите, ноги, головы заросшие,
На хвосте, что у сороки, вести лишь хорошие.
Смерть повсюду отменили — выгнали взашей её,
Куличом висит с ванилью месяц над траншеею.
Спит в вагончике рабочий, долго спит, уж с вечера,
Хорошо в июле ночью, если делать нечего!
Хорошо, когда тревожат лишь дела приятные,
И шевелятся под кожей чувства необъятные!

*****