Пицца с мандаринами

Он посмотрел на смазанное томатным соусом тесто, положил сверху готовые ломтики пеперони и чили. Потом заглянул в холодильник и нашел шампиньоны. Быстро нарезал, обжарил их с зеленью и выложил на тесто. Осталось добавить моцареллу и натертый сыр. Он посмотрел в сторону коробки. Кажется, Женя уже профессионально их кормит. Или малыши привыкли к ее методу. В любом случае беспокоился он за них все меньше. Правильная была мысль ей позвонить. Лианг разложил шарики моцареллы, засыпал все сыром и отправил противень в духовку.

– Часто готовишь? – спросила Женя. – Шустрый очень.

Лианг не знал это слово.

– Я готовлю редко. Я заказываю еду или ем в столовой. Когда я посещаю семью, моя мама готовит. Папа готовит на праздники. Он мастер жарить мясо. Но я люблю еду мамы. Это напоминает о детстве. Какое твое любимое блюдо в детстве?

– Мое? – Женя заметно напряглась. – Не помню.

Лианг почувствовал, что наступил, куда не следует.

– Тут второй кусок теста остался, – сказал он.

– Да, их два в упаковке.

– Убрать в морозилку?

– Как хочешь, – пожала она плечами.

Он посмотрел на стол, потом заглянул в шкафчики, и в голову пришла идея.

– Я могу сделать сладкую пиццу. Ты любишь сладкое?

Женя явно заинтересовалась и, отложив очередного котенка, подошла к столу. Она поставила кружку на стол и посмотрела на пустой пока кусок теста.

– У меня есть маршмеллоу. И соус, – она открыла нижний шкаф и поставила на стол шоколадный и клубничный соусы. – Бананы в холодильнике. Что еще?

Лианг открыл холодильник и открыл ящик с фруктами.

– Мандарины можно. Вы, русские, все время говорите, что Новый год ассоциируются с мандаринами.

– Так это правда, – Женя разрисовывала тесто соусом. – Мандарины – это новогодняя тема.

– Это странно, – Лианг порезал бананы и начал чистить мандарины.

Женя улыбнулась. Ее сосредоточенный взгляд и довольная улыбка вновь радовали его сердце. Начинку они разложили быстро, а Женя в конце посыпала все лепестками миндаля. Выглядело хорошо.

– Кстати, это надо доставать, – заметил Лианг и достал противень из духовки.

Запах мандаринов смешался с ароматом выпечки, сыра и пеперони. Лианг убрал вторую пиццу в духовку и вопросительно посмотрел на Женю.

– Сейчас немного остынет, и перенесу на тарелку, – ответила она на невысказанный вопрос.

– Дай тарелку. Я все доделаю. Ты отнеси котят в комнату и сходи к бабушке. Я не могу говорить ее имя. Возможно, ей нужна помощь.

– Тоже верно, – Женя отправила в рот оставшиеся кусочки мандарина. – Короче, пойду накрою ей стол. Потом за тобой вернусь.

Она достала из шкафа широкое расписное блюдо, прихватила коробку с котятами и вышла из кухни. Лианг переложил пиццу и сел на стул возле батареи. Время приготовления второй пиццы показалось ему бесконечностью. Наконец-то, вернулась Женя и достала из шкафа еще одно блюдо.

– Это для сладкой, – сказала она. – У тебя все хорошо?

– Да, – Лианг не понял, к чему этот вопрос.

– Мне просто кажется, что я на тебя давлю, – пояснила Женя. – Ты один в чужой стране, а я затащила тебя к себе домой и заставляю тусить в одиночестве на кухне.

– Все хорошо, – искренне ответил Лианг. – Я в порядке. Я… У тебя хорошая кухня.

Женя засмеялась и взяла оба блюда с пиццами.

– Пойдем уже праздновать.

Лианг пошел следом, но в этот раз они направились не в комнату Жени. Прошли пару запертых дверей и оказались в просторной светлой гостиной.

– Присаживайся, – указала Женя на диван.

Лианг сел и стал осматриваться. Комната показалась ему больше, чем у Жени, и гораздо светлее. Лианг подумал, что всему виной та надстройка с кроватью. Здесь он наконец осознал, насколько высокие потолки увеличивают и возвеличивают пространство. Куцым его не делали даже темные шкафы с такими же темными книгами, под которые отводилось две стены. Огромное окно сейчас было закрыто плотными бирюзовыми портьерами с кистями и мелким цветочным узором. Кресла под покрывалами в тон портьерам. Диван укрыт пледом крупной вязки и множеством подушечек с вышивкой гладью. Много цветов. Лианг словно сидел то ли на полянке, то ли на рассыпанном гербарии. Между книжными шкафами ютился небольшой трехногий столик родом из семидесятых. На нем, видимо, из того же времени, стоял пузатый телевизор, завешенный вязаной салфеткой. В центре располагался широкий стол, явно специально подвинутый к дивану. Скатерть также старательно украшена цветочной вышивкой по краям и дорожкой в центре. Среди цветов стояли три маленьких салатника, сахарница, масленка, корзиночка для хлеба, салфетница и керамический горшочек, закрытый крышкой. Женя слегка раздвинула салатники и разместила на столе блюда с пиццей. Довольно улыбнулась и поставила перед Лиангом тарелку.

– Это комната твоей соседки? – спросил он.

– Ага.

– Где она? Мне неловко.

– Разговаривает по телефону в спальне, – Женя указала в сторону неприметной ширмы. – Там загородка. Это когда-то был большой зал, потом, после революции, родители Марии Николаевны сюда въехали. У них было трое детей. Здесь соорудили общую комнату и детскую. А там отгородили родительскую спальню.

– Понимаю.