Пламенные Сердца. Испытание Веры

Странник молча кивнул и направился к Виктору. У того дела шли не в пример успешнее — батраки вырыли яму в полтора роста и такой ширины, что можно спрятать телегу. Оставалось сплести решетку из сухих ломких прутьев, горка сорванной травы уже лежала подле колеса.

Пока подручные возились с хворостом, Виверна прыгнул на мокрое дно и протянул над ним тонкую бечеву, привязанную за язык к небольшому колокольчику, болтающемуся на вбитом в стену колышке.

— Что это? — спросил аскет.

— О! — наемник поднял указательный палец. — Это наш тревожный знак. Когда тварь свалится в яму, веревка дернется и звон будет слышно за версту. Так я узнаю, когда снимать улов. Ты, кстати, в засаду пойдешь?

— Посмотрим.

— Ага. Если что, после полуночи мы будем сразу за воротами.

— Кто вы?

— Ну, я, охотники и боярский сынишка.

— А ему-то чего не спится?

Виктор выпрямился, хрустнул плечами и смахнул пот с лысины.

— Знаешь, мне кажется, паренек решил поиграть в храброго витязя и спасти девочку. Тоже, небось, глаз на нее положил. Но фигушки ему, Веру я уже занял… да шучу, шучу, угомонись!

Андрей с укоризной покачал головой и вошел в избу. Семья Медведя как раз собиралась ужинать. На столе стояли тарелки с мочеными яблоками, солеными огурцами, вареной картошкой и тыквенной кашей. При появлении аскета все трое разом встали и лишь после кивка и жеста рукой — мол, садитесь — вернулись на места.

Жена у молодого вельможи была такая же невысокая и дородная, в сине-белом сарафане и платке. На круглом невыразительном лице отражалось волнение, карие глаза беспокойно смотрели то в миску, то на дорогого гостя.

Медведь мог безо всякого труда посвататься почти к любой девке княжества, но почему-то выбрал эту пухленькую серую мышку. Вряд ли кто-то мог навязать ему брак, разве только сам князь — значит, речь шла о большой и чистой любви. Хозяин хоть и не отличался долговязостью, однако в глазах странника вырос до солидного уровня.

— Отужинаете с нами? — спросил он.

— Чаю только попью.

Андрей сел рядом с парнишкой, тут же отодвинувшегося от него как от огня. Разумеется, ни о каком отвращении речь не шла: судя по вытаращенным глазам и отпавшей челюсти, боярский сын испытывал к аскетам самый настоящий благоговейный трепет. И оттого немало нервничал в присутствии одного из них.

— Кушайте, кушайте, — тихо произнес странник, видя, что никто до сих пор не притронулся к яствам.

— Как там Виктор? — спросил Медведь, макнув кусок картошки в соль. — Построил ловушку?

— Да. Его отряд неплохо постарался.

— Однако вы все равно не в настроении.

Аскет вздохнул:

— Не думаю, что тварь настолько тупа. Она с легкостью обводила ваших людей вокруг пальца, сбивала собак со следа и так просто упадет в абы как прикрытую канаву? Сомневаюсь.

— Мы обязательно спасем Веру! — в сердцах выпалил безусый юнец.

— Михаил! — прикрикнул отец. — Чему тебя учили? Молчи, когда взрослые говорят!

Парень вмиг стал таким же красным, как собственная рубаха, и потупил взгляд.

— Не стоит наказывать за благой порыв, — устало произнес Андрей.

— Извините, — не унимался юнец. — Разрешите один вопрос. Каково это — убивать чудовищ? Что вы испытываете при этом?

— Это уже два вопроса, — буркнул Медведь. Он явно не хотел, чтобы сын общался с гостем в сутане и плаще.

Мужчина пожал плечами:

— Ощущение, словно выдавил из себя капельку страха.

— Разве вы боитесь?

— Все боятся по-разному. Одни сильнее, иные слабее, кто-то за свою жизнь, а мы же боимся за чужие. Некоторые невежды полагают, будто свет исходит лишь от золотого шара в небе. Мол, пока он есть, все будет хорошо и волноваться нет нужды. Но на самом деле истинный Свет рождают добрые души. Они как фонарики в ночи, как светлячки, как звезды — крохотные яркие точки на черном фоне. Чем их больше — тем меньше мрака вокруг, и наоборот. Свет и Тьма — это вовсе не день и ночь, как считают недалекие люди. Свет — это добродетели, а Тьма — злодеяния. Если первых больше — фонарик горит ярче и отгоняет мрак. Если побеждают вторые — душа угасает, открывая путь вечной темноте. Видишь, как все непросто, парень?

Сын слушал с открытым ртом, жена с любопытством внимала рассказу. Лишь глава семьи выглядел малость раздраженным.

— Все в порядке? — спросил у него Андрей.

— Этот обалдуй хочет стать аскетом, — буркнул боярин. — А усадьбой пресветлая бабушка будет управлять, да?!

— Вы молоды и полны сил. Еще не поздно родить наследника… или даже нескольких.

— Мы пытались, — вельможа швырнул картошку в миску и почесал затылок. — Без толку.

— Попробуйте еще раз, — с улыбкой произнес странник и подмигнул девушке. Та зарумянилась и спрятала взгляд. — Уверен, у вас все получится. Эй, витязь! Готов к засаде?

Парень просиял и выскочил из-за стола, Андрей направился следом.

— Куртку не забудь… герой, — бросил в спину отец и сокрушенно покачал головой.