Пламенные сердца

Веру разбудили яркие полуденные лучи, пробивавшиеся сквозь дыру в крыше какой-то ветхой избы. Девочка резко села и тут же сморщилась от нестерпимой головной боли. Оглядевшись, она поняла, что находится в давно заброшенном срубе с грязным полом, гнилыми мшистыми стенами и без следа мебели.

Снаружи доносились звуки, будто работала артель лесорубов. Девочка подошла к единственному окошку, куда при всем старании не смогла бы просунуть даже голову, и увидела вампиров, увлеченно стучащих украденными в Придорожье топорами. Несмотря на нещадно палящее солнце, нежить обстругивала два свежих дубовых ствола небольшой толщины и высотой в полтора человечьих роста каждый. Казалось, порожденья Тьмы хотели превратить их в мачты – так старательно снимали кору и избавлялись от сучков и веток, однако куда они собралась плыть посреди леса?

Справившись с работой, два вампира вооружились заступами и начали копать ямы перед стволами, а остальные скрылись в лесу и вскоре вернулись с вязанками хвороста на плечах. И тут до Веры дошло, что никакой корабль никто не строит, а ровные столбы нужны совсем для другой цели. И от этой мысли сердце девочки чуть не остановилось.

Она медленно сползла по стенке и поджала колени к подбородку. Широко открытые глаза незряче уставились в угол, правая рука непроизвольно зашарила по полу в поисках желудей или каких-нибудь палочек, но находила лишь густую пыль. Сироте не хотелось двигаться, думать, дышать, мысли перепутались, в затылке отдавалась тупая боль. Подобное чувство бедняга испытала всего один раз – когда староста пришел к ней домой и, странно улыбаясь, сказал, что маму с папой можно больше не ждать.

Вера просидела так пару часов, и только вразнобой шевелящие пальцы давали знать, что она не окаменела. Из оцепенения ее вывел резкий скрежет засова, ударивший по ушам подобно хлысту. Девочка вздрогнула, моргнула и подняла голову. У порога стояла Марфа и поигрывала кривым кинжалом, будто опасаясь, что пленница нападет и сумеет хоть как-то навредить. На лице застыла ядовитая самодовольная ухмылка, ведьма явно задумала какую-то пакость.

- Идем, - не сказала, а выплюнула она.

Когда Вера приблизилась, колдунья больно вцепилась ей в плечо и потащила за собой. Как оказалось, вампиры облюбовали заброшенный хутор углежогов – пять крохотных избушек посреди заросшей поляны. Где именно находилось селение, сирота понятия не имела, но нежить вела себя спокойно и расслаблено, а значит, была уверена в безопасности убежище.

- Нравится?

Кровососы вкопали дубовые столбы в землю и продолжали складывать вокруг них хворост, словно подношения древним идолам. Кучи сухих веток и валежника уже доходили девочке до пояса, но мертвецы не собирались останавливаться.

Налетел порыв ветра, над головой что-то звякнуло. Только тогда Вера заметила свисающие с верхушек столбов ржавые цепи.

- На закате охотник и аскет будут сожжены, - прошипела Марфа со странной смесью радости и ярости в голосе. – И поверь, я сделаю все возможное, чтобы они горели как можно дольше и полностью ощутили муки всех убитых ими вампиров. Как говорится, боль за боль! И ты увидишь, как корчатся и вопят дорогие тебе люди. Так же, как я смотрела на родного брата, рассыпающегося пеплом в шаге от меня. Смотрела, и ничем не могла помочь, ничего не могла исправить! Ты испытаешь все это на собственной шкуре и будешь страдать до самой смерти, а наступит она нескоро. Сперва я хотела обратить тебя, чтобы растянуть мучения на целую вечность, но нежить ощущает только жажду и телесную боль. Сделать из тебя вампира – значит, оказать большую услугу. Поэтому мы тайком отвезем тебя в Четыре Трактира, там как раз полным ходом идет строительство приюта. Бедную сиротку возьмут на поруки и обеспечат достойную долгую жизнь, уж я за этим прослежу. И каждый проклятый день, каждую бессонную ночь ты будешь видеть перед собой объятых пламенем близких и страдать, страдать, страдать!!

Разбушевавшаяся ведьма поймала косые взгляды соратников и взяла себя в руки. Перекошенное от злобы лицо вновь стало милым и даже приятным, особенно если не знать, что за тварь скрывается за добродушной улыбкой и красивыми зелеными глазами. Глубоко вдохнув, она продолжила певучим голосочком:

- Однако у меня есть небольшое предложение. Прямо сейчас ты встанешь на колени и четко и внятно попросишь прощения за смерть Луки и сотен других вампиров и ведьм. Тогда я позволю тебе закрыть уши во время казни. Поверь, я живу очень долго и успела застать век, когда нечисть предавали огню в прямом смысле этих слов. Зрелище, мягко говоря, не очень, и на твоем месте я бы согласилась. Что скажешь?

Вера опустила голову и кивнула. Марфа же улыбнулась так, будто к ее ногам упала вся Артана. Она облизнулась, уперла руки в боки и приготовилась наблюдать за унижением ни в чем не повинного ребенка, которого ненавидела немногим меньше непосредственного убийцы брата.

- Ты навела старика на убежище, - шипела колдунья. – Именно из-за тебя расправились с Лукой. Ты заплатишь за это, тварь, ох как заплатишь…