Пламя Феникса

Лестница чуть засветилась перед ней, и наконец Лали ощутила под ладонью прочную деревянную перекладину.

Разве не любвь все время вела ее вперед? Любовь к своей семье – даже несмотря на ужасную правду, она любила и маму, и сестер, и Виктора, а как она тосковала по отцу, пусть ее настоящий отец – Бог Смерти.

Интересно, полюбила ли его Сейти или спустилась с ним в Запределье из чувства долга? Потому что обещала так своему отцу.

Любовь к Роши. Она так долго поддерживала ее, что Лали привыкла черпать в ней свою силу. И это чувство было взаимным, теперь Лали знала это.

Она забиралась все выше и выше, вспоминая всех, кого она любила. Избавляясь от злости и ненависти и превращая их в чувство благодарности. Даже Юви. Особенно Юви.

Когда Юви только появилась в их доме, разве не ходила Лали за ней по пятам? Разве не была бесконечно благодарна за свое спасение? Разве не считала ее примером для подражания?

Юви могла быть веселой и озорной или грустить, сидя у окна и вглядываясь вдаль. В каждой семье Ремесиса ей были рады. Она ходила среди народа, как обычная мартимьянка, играла с детьми на улицах, а потом появлялась в прекрасных нарядах под руку с Виктором, выполняя роль правительницы. Она была хорошей королевой, и Лали ее очень любила. Но что же случилось?

Возможно ли что груз власти оказался сильнее?

Сейчас на сердце Лали хранилось лишь тепло, хороших моментов было куда больше, чем тех, что отравляли душу.

И даже демон… демон, которого следовало ненавидеть…

«Закрой свое сердце на ключ».

Лали поднималась все выше и выше, Киноварь болталась у нее за спиной, поддерживаемая тенью. Да, Лали запуталась, но на самом деле она никогда не желала никому зла и лишь хотела быть счастлива.

Серебристый свет коснулся ее лица, и она поняла, что плачет.

Когда она выбралась на девятый этаж, то увидела последнюю лестницу, которая вела к выходу. Знание. Ей оставалось всего немного, но предыдущая лестница принесла ее душе опустошение.

«Закрой свое сердце на ключ».

Может, ей и правда стоило сделать это. Как она завершила испытание, Лали и сама не могла бы понять, ведь сейчас в ней будто бы совсем не осталось любви. Возможно все те чувства, что были, эмоции, которые переполняли ее… остались на лестнице. Может, она… отдала их, как избавилась тогда от перстня Императора.

Лали точно знала, что покинув этот каменный лабиринт, она оставит здесь часть своей души. Фениксы считали это игрой? А какой тогда была жизнь среди них? Сможет ли Лали… выжить?

Нет, если она будет такой, как прежде, то нет.

Она шагнула к последней лестнице, чуть поддерживая Кинову, которая так и не пришла в себя. Тень все еще окутывала их двоих, и Лали была ей благодарна.

Настало время выйти на свет.

Настало время принять себя и свою силу.

Настало время восстановить справедливость даже ценой собственного счастья. Есть вещи гораздо важнее глупой детской влюбленности.

Лали вцепилась в перекладины лестницы, которая сверкала на солнце, будто зеркальная. Знание.

Лали знала, что ей делать.

Стоянка 3. Золотая цикада

Кто пойдет по пути бессмертного, тот не вернется.

– Сколько еще мы будем играть в эту бессмысленную игру или ты уже ответишь на мои вопросы? – раздраженно сказал Виктор, глянув исподлобья на Бога Смерти. Он не знал, сколько месяцев или лет потерял, сидя тут и истекая кровью. Его раны заживали, но потом снова открывались и кровоточили.

Царь Подземной столицы повернул голову в сторону лестницы, откуда Виктор явился. С острых лезвий, которыми были усеяны ступени, стекала кровь. Но он все же добрался сюда, он не мог останавливаться.

– Зачем? – снова спросил он Бога Смерти. – Зачем ты отдал нам свою дочь? Какой в этом был смысл?

Тот потер бороду и снова бросил кости, отпрыгнувшие друг от дружки, как два врага.

– Как только ты одержишь победу, Виктор, я отвечу на твои вопросы, – усмехнулся Бог Смерти. – Я уже говорил. Ты очень нетерпелив, а в нашем распоряжении целая вечность. Шахматы мудрых не терпят спешки.

– У меня нет вечности, – сквозь зубы процедил Виктор. – Я должен оберегать тех, кого люблю.

– Я тоже когда-то любил, вот только она не смогла полюбить такого, как я, – мечтательно проговорил Бог Смерти. – Я восхищался ею.

– Ты говоришь о матери Лалибэй, не так ли?

– Можно сказать и так, – согласился сидящий перед ним бог.

– Хорошо. Назови свои условия, ведь я не найду Зеркало, пока не пройду врата твоего царства.

– Ты мог прокрасться, как вор, но решил идти прямиком ко мне, это похвально, Хранитель, – сказал Бог Смерти. – Вижу, ты так ничего и не вспомнил. Ладно, я отвечу на твои вопросы, но взамен ты отправишься на запад, к Движущимся Пескам, и принесешь мне оттуда золотую цикаду, которая хранится там среди прочих сокровищ.

– Зачем тебе это? Ты же здесь царь, тебе не хватает драгоценностей?

Бог Смерти расхохотался так громко, что задрожали колонны на террасе.

– Я же не спрашиваю, зачем тебе Зеркало, Виктор.

– Но я этого не скрываю.

Бог смерти провел рукой над игральной доской и та обернулась зеркальной гладью.