Пламя хаоса

– Если это правда, то это работа моего рода – прибрать наш дом. Когда в твоем доме беспорядок, ты не просишь другого прийти и убрать его. Ты справишься с этим сам. Я уберу свой дом, но не стану делать это на твоих условиях.

– Моя армия насчитывает пятьдесят тысяч человек и растет с каждым днем. Я глава гребаного восстания, Арья. Если ты не хочешь мне помочь, я прикую тебя цепью к своей кровати и защищу от тех, кто жаждет оторвать твою хорошенькую головку. Я сохраню тебя до тех пор, пока сам не решу по-другому. Ты моя навсегда. Сейчас нет выхода из этой ситуации. Ни для тебя, ни для меня, ни для кого другого.

– Ты не удержишь меня, Нокс. Я Арья, блядь, Геката. Я – выжившая. Война течет в моих венах, и уверяю тебя, если ты так поступишь, я сбегу от тебя. Я буду сражаться против тебя. Я всегда буду бороться за свою семью. Моя кровь и кости служат для того, чтобы защищать их. Ты сражаешься в память о своих призраках, но я борюсь за жизни своих родных, которые все еще здесь.

– От меня некуда не деться, Арья. И я тоже был создан для войны, и я объявил войну тебе лично. Тот рокот, что ты слышишь, это мой зверь зовет твоего. И она отвечает. Мурлыканье – это огромная редкость для них – мурлыкать друг другу в наши дни и в наше время. Я могу ненавидеть тебя, и ты можешь ненавидеть меня, но те, что внутри нас, – они безмерно наслаждаются друг другом. Не говоря уже о том, что я заклеймил твою сладкую плоть и оставил на тебе свой след. Мой запах льнет к твоей плоти, предупреждая других мужчин, что ты моя, и только моя. Тебе негде спрятаться от меня, я найду тебя везде. Ты не сможешь убежать от меня, потому что я знаю твой вкус, запах твоей плоти и каждую тайну твоей прекрасной души. Если ты освободишься, никогда не прекращай бежать, потому что я буду в каждой тени и каждом углу. Я буду ждать любой возможности вернуть тебя, и я это сделаю, потому что я никогда, блядь, не проигрываю.

– Я не против того, чтобы бежать. Ты больше меня не пугаешь.

Нокс с улыбкой шевельнул пальцами. Цепи упали с моих запястий, а те, что на лодыжках – зазвенели. Я посмотрела на окровавленные руки, потом снова на Нокса. Он использовал магию. Тяжко сглотнув, я осознала, что он намеренно показал мне, что может колдовать. Наши исследования показывали, что только ведьма может использовать магию. Но Нокс ею не был. Он был чем-то иным, но магия откликалась.

– Ты планируешь держать меня в своей спальне все время? – спросила я, наблюдая, как он сунул руку в огонь и вытащил кусок раскаленного металла.

Нокс подошел, бесстрастно глядя на меня. Схватив мою руку, он прижал руну клейма к моей коже, заставив ее зашипеть. Я закричала, пытаясь вырваться. Нокс крепко меня держал, пока металл выжигал на мне узор, оставляя красный сочащийся след. Он бросил клеймо обратно в огонь и выплеснул кувшин воды мне на руку. По моим щекам покатились слезы.

– Это помешает тебе выбирать, где тебя держать. Ты моя, помнишь? Я предпочитаю, чтобы ты была в моей спальне, в моей постели, там, где, я знаю, ты надежно спрятана от всего мира. Никто не сможет отследить тебя здесь или использовать заклинание, чтобы определить местоположение. Если ты покинешь эту комнату, я буду знать об этом. Теперь ты в моем королевстве, малышка, – Нокс коснулся моих щек. – Я волк, который охотится на ягнят, а ты чертовски восхитительна, – хрипло прошептал он.

– Я не ягненок для охоты. Я женщина, которая заставляет твоего зверя рокотать. Я намерена сотрясти твое королевство, Нокс.

– Думаешь, ты сможешь напугать меня, малышка?

Я улыбнулась сквозь слезы, медленно подошла ближе. В моей груди зарокотало, и его зверь тут же громко ответил на зов. Приподнявшись на цыпочки, я мягко прикоснулась к его губам, рокот сменился мурлыканьем, он ответил на него, возвращая поцелуй.

– Давай начнем войну, придурок. Я собираюсь раскачать тебя до основания и переписать историю. Война жестока, но такова и любовь. Давай потрясем королевства, монстр, и посмотрим, кто из нас в конечном итоге сгорит в пепле пожара, который мы устроим, и кто из нас восстанет как легенда, которую эти королевства никогда, черт возьми, не забудут.

Я прикусила его губу, застонав ему в рот, и отступила, глядя на него с вызовом.

– Любовь не жестока и совсем не похожа на гребаную войну.

– Ты ошибаешься, это то же самое, что война. И не думай, что я говорю о любви к тебе, Нокс. Это очень далеко от любви, похожей на войну, поскольку и то, и другое жестоко и ставит тебя на колени. Если ты никогда не обнажал душу до костей, не чувствовал, как она содрогается, горит – значит, ты все делал неправильно. Любовь должна будоражить душу, но также должна отзываться и война. Существует очень тонкая грань между любовью и ненавистью, и между войной и миром.

– Объяснись, женщина, – Нокс скрестил руки на груди, глаза привычно сощурились.