Пламя хаоса

Сидя на кровати, я хмуро окинула взглядом пустую комнату. Моих вещей в ней тоже не оказалось, а значит, переодеться было не во что. Я уставилась на мужчину с красивыми голубыми глазами, который следил за мной, прислонившись плечом к двери.

Я фыркнула и вопросительно вскинула бровь.

– И одежду он тоже забрал, вот серьезно? – я встала и принялась стаскивать туфли, с трудом удерживая равновесие. – И в чем теперь спать?

– Спи голой, я не против, – мрачно хохотнул Брандер, глядя на мои потуги.

– И ты нынче мой тюремщик?

– Не-а, комната запирается только снаружи.

– Потрясающе, – буркнула я, с энной попытки стягивая через голову футболку.

Брандер мельком опустил взгляд на белый лифчик, в который я переоделась, когда нас отвели обратно в дом Нокса, пока тот расследовал убийство.

Знала бы, что обвинят, улизнула бы и сныкала в комнате еду и выпивку. А то если мне предстояло сидеть тут взаперти, и того, и другого, чтобы пережить такое заключение, нужно очень много. Я расстегнула джинсы и стащила их с ног.

– Так и будешь смотреть, как я раздеваюсь? – поинтересовалась я, отмечая тлеющие в глазах Брандера огоньки. – Хочешь помочь?

Я не собиралась умирать девственницей, и раз уж я его почувствовала, он автоматически становился вторым из двух мужчин, с которыми мне гипотетически могло понравиться переспать.

– А ты хочешь? – парировал Брандер и, развернувшись, уставился вглубь коридора. – Придержи мысль, тут мой сменщик подоспел. Он и поможет.

На пороге появился Нокс.

– Не, я пас, – буркнула я и отвернулась расстегнуть лифчик.

Как только «девочки» оказались на свободе, я залезла в постель и натянула дерьмовое одеяло на голову, слушая, как братья говорят на своем странном, гипнотическом языке.

Дверь закрылась, но я так и не высунула головы. Веки налились тяжестью, я почти заснула, как вдруг что-то опустилось на кровать и сдернуло с меня одеяло полностью. Я хотела было сесть, но мир бешено завращался, и я осталась лежать, уставившись на Нокса, который наблюдал за мной сквозь презрительный прищур.

– Что, теперь готова дать всем желающим?

– Всем, кроме тебя, – фыркнула я. – Ничего личного, просто ты мудак.

Я повернулась на бок, игнорируя и Нокса, и его раскаленный взгляд, что скользнул по мне, рассматривая воронов, которые поднимались по спине, огибали талию и уходили под грудину. Нокс при этом хранил молчание – ровно до того момента, как я опять почти погрузилась в сон.

– Ты убила Джаспера?

Когда я не ответила достаточно быстро, Нокс повторил вопрос, и место, где было его имя, вспыхнуло огнем.

– Ты же сам знаешь, – сердито прошипела я.

– Отвечай на вопрос.

– Нет, – сонно шепнула я.

– Ты помогла Амаре убить Джаспера?

– Нет.

– Ты виделась с ней после возвращения в Хейвен-Фолз?

– Нет, – теряя терпение, огрызнулась я.

– Ты хочешь трахнуть Брандера? – с явной улыбкой поинтересовался Нокс.

Вот мудак.

– Нет, – я уставилась на него хмурым, сонным взглядом. – Это было подло, козлина.

– Ты хочешь трахнуть меня?

– Нет, – припечатала я и отвернулась было обратно к стенке, как вдруг бедро обожгло с такой силой, что я заорала. – Ненавижу тебя!

– Ненавидишь в достаточной мере, чтобы трахнуть, – мрачно усмехнулся Нокс и дернул меня обратно, глядя в лицо сверху вниз. – Ты все еще пьяна?

– Да, очень. Может, уйдешь уже?

– Взвешиваю все за и против.

– Давай упрощу задачу: выметайся. Ты мне не нравишься, ни когда я трезвая, ни сейчас, так что напиться не помогло. Так что беги обратно к Реген, или как ее там, и трахайся на здоровье.

– Регина – щедрая любовница, – вдруг поделился Нокс, и я возненавидела его еще больше.

– Круто, чо, – буркнула я. – Вот к ней и вали.

– Ты выбрала боевых воронов, почему?

Я пропустила вопрос мимо ушей, и Нокс повторил, вынуждая ответить.

– Потому что их ранили, но они по-прежнему бесстрашно летают.

– Ты знала, что говорят, мол, для богов они когда-то были глазами и ушами в этом мире?

– Для греческих или скандинавских? – уточнила я. – И у тех, и у других вороны несли послания или предзнаменования.

– Есть поверье: если вороны покинут Лондонский Тауэр, он падет.

– Поэтому им подрезали крылья. А это нечестно, так им никогда не улететь. Аполлон считал, что они предвещают неудачу, а для Одина они таки были глазами и ушами. А еще Аполлон через них шпионил за любовницей, потому что неуверенный в себе придурок. Почему ты все еще у меня в комнате?

Нокс усмехнулся и прижал меня к постели, двигаясь так плавно, что мой мозг этого даже не уловил, и внимательно наблюдал за мной, пока я не уставилась в ответ с неподдельным отвращением.

– Ты сегодня меня поцеловала, – сообщил Нокс.

– Ага, но план провалился.

– Тебя еще никогда не целовали по-настоящему, не так ли?

– А какая разница? И вообще я не лизаться с тобой пыталась, а не дать заглянуть под кровать.

Нокс наклонился, мазнул по моим губам своими. Я держала рот на замке, и когда комната закружилась вновь, сомкнула еще и веки, чтобы не утонуть в бушующем океане глаз Нокса. Его язык тронул мои губы, призывая впустить, и я подчинилась, давая ему ощутить вкус текилы, которую я пила ранее.