Пламя хаоса

Рука Нокса скользнула мне под голову, и не успела я возразить, как он заставил меня сесть, даже не прервав поцелуй. Напротив, Нокс его углубил, когда я коснулась его языка своим, и это затронуло что-то внутри меня.

Нокс не просто меня целовал.

Он посылал по моему телу электрические разряды, вскрывая во мне нечто доселе нетронутое. Всепоглощающее, потрясающее до самых глубин ощущение, будто он повсюду. Словно сквозь поцелуй этот мужчина проник мне в самую душу и наносил на ней свое имя нестираемыми чернилами. Нокс лишил мои легкие воздуха и теперь возвращал его небольшими глотками. И я жадно втягивала все, что он давал.

Поцелуй стал яростным, животным, и внутри меня что-то щелкнуло: мне стало мало этой близости, я не могла им насытиться. Ладонь Нокса надавила мне на затылок, удерживая, словно он боялся, что я ускользну от голодного поцелуя, но думал, что, пока я во власти его губ, мне это не удастся. Второй рукой он приподнял мне подбородок, чтобы углубиться еще сильнее, и я засомневалась, стоит ли ему позволять. Нокс не спрашивал; он брал, а я давала. Жар, пронзавший меня, был не просто приятным, он был чертовски восхитительным, и я жаждала сгореть дотла под его накалом.

Нокс медленно отстранился, все еще прижимаясь лбом к моему лбу, тяжело дыша и глядя так, как будто это я его засосала, а не наоборот. В его глазах кружили грозовые облака, плясали завихрения сладчайшей тьмы, и я жаждала ощутить ее на своей плоти. Мы оба силились восстановить дыхание, и как только мне это удалось, Нокс встал и покинул комнату. Холодно, отчужденно хлопнувшая дверь вернула меня к реальности: кого я только что целовала и чему я позволила случиться.

– Что это, блядь, было? – прошептала я, касаясь опухших губ.

Он целовал так, словно сражался на поле боя, и его враг, которого надлежит уничтожить, – это мой рот. Жестоко и одновременно прекрасно. Мне хотелось ощутить это снова, проверить, получится ли так же еще раз. Меня целовали парни, но такой жуткий, такой, как Нокс – никогда.

Он не просто целовал, он, нахрен, доминировал, и оставалось либо согласиться, либо тебя уничтожат. Губы приятно покалывало, я впервые ощутила вкус истинной страсти… и ее подарил мне Нокс. Нет, не подарил, он ее потребовал, а потом посмотрел на меня так, будто это я все затеяла.

Напугало ли случившееся его так же сильно, как меня? Нет, это же Нокс, а я для него всего-то хлипкая ведьма. Но черт, я словно целовалась с оголенным проводом, пронзающий меня до сих пор ток был всем, о чем я только мечтала… и все же какое я чувствовала отвращение, что подобное произошло именно с Ноксом. С единственным придурком, который обращался со мной так, будто я пустое место, и теперь я буду помнить его всю оставшуюся жизнь и сравнивать всех остальных с его дурацкими, и великолепными, и чертовски сексуальными губами.

Я его ненавидела! Презирала так, как еще не презирала никого… и жаждала. Я желала той связи, которую чувствовала с ним, неправильной, извращенной.

Откинувшись на спину, я смотрела в потолок и все трогала опухшие губы. Я должна была его остановить. Я должна была отвесить пощечину этому напыщенному, надменному козлу, которому нравилось меня швырять, будто это в порядке вещей. Глупо с моей стороны даже думать, что поцелуй что-то значит, но с другой стороны, а зачем вообще было меня целовать? Чтобы стать моим первым? Возможно.

Нокс знал, что я еще не познала вкус поцелуя, и разве такой самодовольный урод не растрындит всем своим, как только что дал мне его? Придурок паршивый. Хорошо бы наутро повести себя спокойно, проигнорировать Нокса, когда мы увидимся, притвориться, что не было никакого идеального первого поцелуя.

Я же могла такое провернуть, верно?

Пошел он нахер.

Глава 24

Я проснулась от того, что кто-то трогал меня за ногу. Перевернувшись, уставилась в янтарные глаза парня, которому врезала в кадык еще в свой первый визит в дом Нокса с бутылкой виски, и поморщилась от головной боли. Парень стянул с меня одеяло, забираясь на кровать, заправил платиновую прядь волос за ухо – я кое-как разглядела его заостренный кончик воспаленными глазами. Рухни мне на голову потолок, я все равно бы не проснулась быстрее.

– Ты носишь на себе его имя, конфетка, – хрипло хмыкнул парень, склоняя голову набок. – Теперь понятно, откуда у его указа ноги растут.

– Ты еще кто? – возмутилась я, не обращая внимания на то, что лежу к открытой двери спиной – ну, хотя бы на мне были трусики-танга, и они прикрывали куда больше, чем многие купальники, модные в этом сезоне. Скоро просто дырку наклейкой будут залеплять – и дело с концом. – Я задала вопрос.

– Угомоните тити, девушка. Я пришел тебя разбудить и сопроводить в столовую. Шмотки в ванной. Предлагаю, конечно, сперва намыть эту твою неутоленную плоть, пока ты там сраный бунт не учинила, – он откинулся на спину и заложил руки за голову. – Иди-иди, если еда успеет закончиться, я позавтракаю тобой, ведьма, а я, знаешь ли, уже голоден как гребаный волк.