Пламя незабываемой встречи

Прекрасно?

У нее перехватило горло. В этом не было ничего прекрасного. Раф — лжец! Не благородный, не джентльмен, а скрытный, коварный лжец! Как он мог не сказать ей, кто он такой? Как он мог сидеть и беспечно слушать, как она изливает всю свою боль, слушать, как Чарли обошелся с ней, притворяясь вежливым, порядочным и ответственным, когда все это время он делал точно то же самое?

Как, черт возьми, он мог сидеть там, изображая озабоченность, когда сам прятался за огромной ложью?!

— Дульси… — голос Джорджи донесся до нее словно издалека, — ты хочешь сказать, что Раф ничего не говорил тебе?

— Нет. — Какое ядовитое слово! Прожигает дыру в душе, отравляет! — Джорджи, прости, я не могу сейчас разговаривать.

Дульси сбросила звонок и отключила телефон.

Какая она глупая! Доверчивая! Снова влюбилась не в того мужчину, поддалась на ложь. Грустная Дульси. Хмурая Дульси. Глупая Дульси!

— Дульси!

Ее сердце учащенно забилось. И вот он здесь, стоит на верхней ступеньке с напряженным лицом. Судя по его виду, он тоже только что узнал эту новость. Казалось, Раф собрался с силами, а потом начал приближаться к ней. Она почувствовала, как у нее что-то сжимается внутри. Он пришел, чтобы еще солгать? Он остановился в шаге от нее.

— Мне так жаль, Дульси…

Этот его голос, бархатный, нежный, его глаза… Они притягивали ее сейчас, даже несмотря на то, что он солгал, что сейчас их фотография была самой популярной в Сети. Что она опять стала мишенью для насмешек.

Дульси охватил гнев. Она вздернула подбородок.

— И это ты называешь королевскими извинениями?

Он моргнул, слегка отшатнувшись.

— Когда ты собирался сказать мне, Раф, или, может быть, не собирался утруждать себя? — Она пожала плечами. — В конце концов, это незначительная деталь.

Его губы сжались, в глазах блеснула сталь.

— Что ж, леди Дульчибелла Дэвенпорт-Браун, если мы говорим о незначительных деталях…

Она отшатнулась.

— Не смей этого делать! То, что я сделала, даже близко не сравнится с тем, что сделал ты. Я рассказала тебе о Фендлшеме, о том, что я там жила. Единственное, о чем я тебе не сказала, так это о том, что он принадлежит моей семье. — Рафаэль открыл рот, собираясь произнести «почему», но она еще не закончила: — Я рассказала тебе о Чарли. О том, как он притворялся милым и порядочным, и ты не подумал тогда мне все сказать. Не подумал, что притворяться нормальным человеком, когда ты на самом деле принц, было бы неправильно. Не подумал, что фотография с тобой, учитывая, что ты принц, облетит все социальные сети и что ее увидит огромное множество людей, у которых будет потрясающая возможность посмеяться надо мной. Это тебе не издевательства в школе, через которые я прошла… — А потом новая мысль пришла ей в голову. — Или, может, тебя это просто не заботит, потому что твоя голова настолько забита Брианной, что ты не видишь ничего больше…

— Дульси, прекрати! — Прошлая ночь была чудесная, а теперь она зачем-то вспомнила про Брианну! — Это не имеет никакого отношения к Брианне!

Ее губы были плотно сжаты, но глаза все еще сверкали, за ними пульсировала дикая боль, разрывающая ему сердце. Ему надо постараться все объяснить.

— Я собирался все тебе рассказать после бала.

Дульси вздернула подбородок.

— Сейчас легко говорить.

— Я не просто так это говорю. В машине я попросил водителя поднять перегородку, но ты набросилась на меня и не дала мне и шанса…

— Раф, — мрачным тоном сказала она, — ты взрослый и сильный мужчина, а я намного слабее и меньше. Ты мог бы остановить меня!

— Может быть, но… — Ее руки под его рубашкой, губы обжигают, посылая пульсирующий жар… Раф почувствовал, как у него перехватило дыхание. — Я попробовал еще раз, когда мы были внизу.

Она моргнула.

— Да, я помню это. Я не хотела ничего слушать. Раф, момент был не совсем подходящий. — Ее губы снова сжались. — Самым лучшим моментом был самый первый день. Ты мог бы сказать мне тогда.

— Мог? — Его сердце бешено заколотилось, а затем внезапно он словно выплеснул всю боль и горечь. — А что, если я не мог подобрать нужных слов? Что, если говорить об этом было чертовски сложно?

Она снова моргнула, и затем в ее взгляде появилась знакомая нежность. Рафаэль почувствовал, как прорастает робкое зернышко надежды.

— Дульси, я не был откровенен с тобой о том, кем я собираюсь стать, и, уж поверь, я не пытаюсь это оправдать, но я был абсолютно откровенен с тобой о том, кто я есть, потому что я — это я. Я — архитектор! Я потратил семь лет на то, чтобы стать им, наслаждаюсь каждой секундой, потому что я живу и дышу архитектурой, искусством и дизайном. Вот почему я основал конференцию здесь, в Барселоне, потому что папа привез меня сюда, когда мне было четырнадцать, чтобы вдохновить меня, показать мне работы Гауди. Вот с чего все началось для меня и…

Его сердце сжалось.