Пламя пяти сердец

Она стянула с ног сапоги и отставила их в сторону. Потом неторопливо расстегнула крючки теплой верхней рубицы и сняла ее, бросив на шкуру под ногами. Тэррик стоял неподвижно перед ней, но его взгляд следил за каждым ее движением. Снова крючки, — и на пол полетела нижняя легкая рубица, а следом и сараби, обнажая ее тело, покрытое сотней шрамов.

Но Тэррик будто не замечал их. Взгляд скользил по ней почти ощутимым прикосновением, и Шербера почувствовала, как все ярче и ярче разгорается в ней огонь, который мог зажечь в ней только он.

— Подойди, Чербер. — И в его глазах этот огонь горел тоже. — Я не могу больше просто смотреть.

Она приблизилась без малейшего смущения и встала рядом, и его рука коснулась и обвела сначала одну грудь с темным соском, потом вторую, а потом скользнула к шее, и Тэррик притянул ее к себе для поцелуя. Они еще не делили постель со дня, как он пришел в себя, хоть и спали вместе, и сейчас, отвечая на этот долгий поцелуй, Шербера вдруг осознала, что скучала по этим губам, по требовательному, не допускающему возражений прикосновению языка, по всегда теплой, словно нагретой солнцем, коже.

Шаг назад, еще шаг — и Тэррик остановился, упершись в кровать, и отпустил Шерберу, чтобы она могла снять одежду и с него. Ее теперь уже ловкие пальцы быстро справились с крючками его рубицы — гораздо быстрее, чем сам Тэррик справился с ее косой, расплетая ее, как делал всегда, когда они были вместе.

И все это время он целовал ее.

Наконец они оба были обнажены. Тэррик опустился на кровать, прислоняясь спиной к стене, и Шербера обхватила его рукой за шею, забираясь сверху и устраиваясь на его бедрах. Он уже был твердым и застонал, когда она обхватила его плоть ладонью и сжала, — не потому что хотела возбудить его еще больше, а потому что ей нравилось прикасаться к этой части его тела, оживающей под ее рукой, откликающейся на самое легкое ее прикосновение, делающей Тэррика, господина господ, беззащитным перед ней, слабой женщиной и его акрай.

— Чербер, — не выдержал он уже скоро, и в голосе его смешались смех и страсть. — Ты решила за что-то меня наказать?

Но она сама уже была такой горячей, чтобы это было почти больно. Помогая себе рукой, Шербера опустилась на него, принимая так глубоко, как только могла, и их общий стон прозвучал в тишине дома одновременно.

Пламенные волосы закрыли ее лицо мягкой волной, и Тэррик ухватил их в горсть и потянул назад, заставляя Шерберу откинуться, когда сам подался вперед, чтобы коснуться губами ее нежной шеи.

Пальцы ее вцепились в его здоровое плечо, и легкий вскрик сорвался с губ, когда, еще больше отклонив ее назад, Тэррик добрался до ее груди и втянул в рот болезненно ноющий сосок. Но она не могла оставаться неподвижной, просто принимая ласки; ее тело требовало, просило, приказывало унять болезненную истому внизу живота, и вскоре Шербера уже извивалась под терзающими ее грудь губами, и стонала так, что в другое время, услышав себя, умерла бы от стыда.

— Тэррик! — вырвалось у нее наконец, и она, а отличие от него, не смеялась. — Ты решил меня за что-то наказать?

Он тут же отстранился и посмотрел на нее. Его глаза говорили ей сейчас много больше, чем слова, и то, что она видела в них, заставляло ее кровь кипеть гораздо сильнее, чем самые смелые ласки.

— Чербер. — Он погладил ее по щеке и снова потянул ее за волосы, вынуждая отклониться назад. — Оживи меня.

Тэррик потянулся и ухватил ее сосок зубами, всасывая его в рот неистово и без нежности, его пальцы впились в ее бедра, помогая найти ритм, и Шербера уже через мгновение потеряла способность мыслить и могла только вскрикивать, задыхаясь от наслаждения, пока каждый толчок приближал ее к краю.

И вот уже она застонала и сжалась вокруг него, и упала ему на грудь, и Тэррик обхватил ее рукой и прижал ее к себе, шепча слова любви на языке, который в ее мире уже никто не знал.

Его пальцы гладили ее лицо, путались в волосах, пока она пыталась отдышаться, а потом Тэррик повернул голову, чтобы поцеловать ее в лоб, и Шербера закрыла глаза, чувствуя, как все внутри снова начинает наливаться жидким огнем.

Он осторожно уложил ее на спину и подхватил под бедра, чуть приподняв, чтобы войти как можно глубже... и вскоре уже было так трудно не запускать пальцы в его волосы, не подаваться навстречу нетерпеливым толчкам, выгибаясь на постели и понимая, что даже если сейчас сюда ворвется сотня зеленокожих, ни он, ни она уже не смогут остановиться, пока не доведут дело до конца.

Ее тело покрывали бисеринки пота, глаза не видели ничего, кроме его лица, и дыхание срывалось с губ так резко и тяжело, что это было похоже на агонию. Освобождение настигло их одновременно, подхватило волной, заставило цепляться друг за друга, выкрикивая имена и борясь за дыхание в попытке не утонуть.

Какое-то время тишину заполнял только треск огня в очаге. Тэррик положил свою темноволосую голову Шербере на плечо, а руку на живот, и она повернула голову, чтобы посмотреть в его лицо. Оно было задумчивым.

— О чем ты думаешь, Тэррик, господин мой? — спросила она тихо.