Пламя пяти сердец

Олдин опустил взгляд на ее кисти, на ее прямые пальцы, покрытые шрамами от переломов, на ее грязные, испачканные кровью и усеянные свежими ожогами от камня ладони. Он не двинулся с места, и Шербера вдруг почувствовала, как набухают под тяжестью новых слез ее веки при мысли о том, что и его, Олдина, она тоже уже навсегда потеряла, хоть он жив и стоит сейчас рядом с ней.

Ее руки дрогнули и стали опускаться.

Олдин схватил их. Его ладони были почти одного размера с ее, не такие большие и широкие, как у Фира или Прэйира, не такие длинные, как у Тэррика, не такие... на имени Номариама ее мысли споткнулись.

— Ты устала, Шерб, — сказал Олдин мягко. — Но если я скажу тебе уйти, ты все равно останешься.

— Да, — сказала она.

— И все же я скажу это. Ты потеряла спутника. Тебе нужно отдохнуть.

— Я не могу отдыхать, пока есть те, кому нужна моя помощь, — сказала она, все еще глядя на их сплетенные пальцы.

— Им помогут. Им есть, кому помочь.

— Я не уйду! — повторила она, вздернув голову и глядя в его лицо. — Мы ушли с поля боя, когда могли помочь Номариаму и Тэррику. Ты был неправ, Олдин, это была и наша битва тоже! Номариам знал это!

Его руки крепче сжали ее, когда он заговорил:

— Номариама вела сама Инифри, Шерб. И маги, и воины, бывшие рядом с ним, чувствовали ее присутствие, видели, как на шее змеи, в которую он обратился, расцвел цветок смерти. Мне сказал Велавир. Он тоже был там, он видел...

Она сама удивилась своей злости. Выдернула руки из его рук, отступила, сжимая кулаки, злясь на то, что даже сейчас, в миг горя, который принадлежал только им, кто-то посторонний оказался рядом.

— Я слышала ваш разговор у костра вчера, — в голосе звучала обида, но сейчас Шербера не могла ее скрыть. — Твой Велавир прав: это акрай связана клятвой верности, а мужчина сам может выбирать, с кем ему делить постель. Но это не значит, что ты можешь... что он может... что если ты...

— Я и выбрал, — сказал он, глядя ей в глаза, все так же мягко и спокойно, как и раньше.

— Тогда пусть твой Велавир держится от тебя подальше! — вспыхнула она. — Зачем он тебе?

Олдин хотел ей что-то ответить, но тут из палатки выбежала лекарка, зовя его по имени, и слова замерли у него на губах, не будучи произнесенными вслух.

Сердце Шерберы тянулось к нему... но иногда она его совсем не понимала.

Они не упускали Тэррика из виду, и поэтому ему не пришлось искать их, чтобы позвать с собой. Все так же, в том же порядке: Фир и Прэйир по бокам от Шерберы и Олдин чуть спереди, они двинулись за фрейле в его палатку, и с каждым шагом Шербера чувствовала, как все громче бьется ее сердце.

Она знала, о чем будет разговор.

Они и акрай чужого фрейле оказались рядом, когда Тэррик и его гость вошли в личную половину палатки, где еще суетились близкие, приказав им ждать в общей. Черноволосая девушка с любопытством оглядела сначала Фира, потом Олдина, потом, восхищенно приоткрыв рот, остановила взгляд на Прэйире.

Шербера тоже ответила разглядыванием, когда в палатку вошли четверо спутников чужой акрай. Пожилой изможденный воин с перевязанной головой и рукой, темнокожий молодой с выбритой макушкой и длинной, спускающейся до лопаток, косой, красивый темноволосый целитель в белых одеждах и еще один воин, почти такой же большой, как Прэйир — они, судя по всему, тоже были выбраны не просто так, и теперь каждый олицетворял собой одну из существующих в южном войске сил.

Пожилой воин, казалось, едва стоял на ногах, поддерживаемый другими мужчинами и своей акрай. По знаку близкого Тэррика они один за другим прошли на личную половину палатки, и Шербера, на мгновение оказавшись рядом, услышала, как тяжело этот воин дышит. Ей почудился даже запах лихорадки, идущий от его повязки — сладковатый запах мокрой земли и травы, и она поспешила отойти к своим мужчинам и занять место за приготовленным столом, когда Тэррик кивнул им.

С ней на ложе уселся Фир, и Шербера едва сдержала неожиданно растянувшую ее губы улыбку, когда увидела выражение лица Прэйира, оказавшегося на одном ложе с Олдином. Чужая акрай заняла место рядом с пожилым воином и взяла его за руку. Другие ее мужчины расселись на свободные места, и по новому кивку Тэррика все приступили к трапезе.

Но молчание длилось недолго. Стоило им немного утолить голод рыбной похлебкой и лепешками, как чужой фрейле заговорил, и первые же его слова заставили Шерберу позабыть о еде.

— Я слышал, ты отменил отборы акраяр в своем войске, Тэррик. Новость меня удивила.

Это было обращение равного к равному, и ни один из воинов или магов, или акраяр, присутствующих в палатке, не мог бы теперь вмешаться в разговор без прямого приказа. Шербера знала, что никто и не вмешается. Их позвали не за этим. Их позвали, чтобы присутствовать, но не говорить, быть свидетелями воли двух фрейле — и ее исполнителями, если на то тоже будет отдан такой приказ.

— Больше, чем новость о смерти дочери Инифри, убитой одним из моих магов? — спросил Тэррик невозмутимо, и Шербера поняла, что он к этим словам был готов.