Пламя пяти сердец

— Я знала, что ты передумаешь, — сказала она, намеренно не поддаваясь.

Шербера развернулась к Прэйиру лицом, когда он приблизился и, задрав голову, посмотрела прямо в его глаза. Он мог рычать и рявкать сколько угодно; он уже знал ее и знал, насколько она может быть упряма. И в этот раз ее упрямство значило больше, чем его.

— Я остаюсь здесь, — сказала она, протягивая руку, чтобы положить ее Прэйиру на шею, туда, где под теплой кожей бился пульс. — И ты остаешься со мной.

— Ты не слышала, что я сказал? — спросил он, все еще артачась. — Ты идешь со мной. Завтра на рассвете.

— Ты остаешься.

Он вздернул брови и склонил голову, будто чтобы видеть ее лучше. Если мгновение назад в глазах Прэйира плясала ярость, то теперь его будто даже забавляло происходящее.

— Как ты намерена заставить меня? У тебя больше нет магии. Будешь угрожать мечом? Свяжешь меня, пока я буду спать?

— Нет, — сказала она спокойно. — Но ты сказал, что твое сердце принадлежит мне. Значит, оно останется со мной, а вместе с ним и ты тоже.

— Я не говорил про сердце, — заметил он сердито.

Шербера улыбнулась.

— Ты всегда добиваешься своего, — сказал он. — Я не встречал еще такой женщины, как ты.

— Тебе не обязательно искать крови для своего меча где-то далеко, — сказала она. — Океан две Жизни выбрасывал из себя только зеленокожих. Теперь нас может ждать что-то другое. Кто знает, может оказаться, что городу придется защищать себя от еще одной дочери Инифри?

— Номариам не меньше нас всех вложил в эту победу, — сказал Прэйир, и она кивнула, почувствовав в груди знакомую тупую боль. — Я остаюсь, Шербера, но только для того, чтобы убедиться, что никаких чудовищ Океан больше не родит. А там мы посмотрим.

Его слова никого не обманули, но она была рада.

В его глазах была вся правда, и Шербере ее хватило с лихвой.

ГЛАВА 30

Еще вечером Тэррик озвучил людям города весть о том, что на них надвигается новая буря. Уже к полуночи праздник завершился, оставив после себя догорающие огни в ямах и пустые столы, а рано утром, едва вервес снялись с места и полетели всей своей огромной стаей прочь, на прощание пообещав Тэррику рассказывать историю о великой битве всем, кого встретят, люди и нелюди взялись за работу.

Ворота нужно было сбить заново. Перевесить огромные петли, смазать их маслом, отрегулировать сложный механизм.

Птицы решились отправиться в путь и попробовать обогнать бурю, но кобылицы попросили у Тэррика приюта до ее конца, и он не отказал. Цокот их копыт вскоре тоже зазвучал возле ворот.

Все были озабочены бурей, так что слова Тэррика о том, что женщины, ранее бывшие акраяр, могут взять себе не одного, а нескольких мужей, были встречены гораздо меньшим ликованием, чем могло бы быть. Но воины их услышали. Стоило ему договорить, как Волета и ее трое господ приблизились и изъявили желание стать Волетой и ее тремя мужьями — и Шербера не могла не порадоваться за них и за нее, хотя почти не удивилась.

Волета была отмечена Инифри.

Ее ребенок был отмечен — и пусть сама Волета тоже не помнила ничего с той ночи, Шербера знала, что это так.

Сама тьма, сама богиня мертвых хранила этого ребенка. Шербера почти знала: ей не суждено выяснить, для чего. Как не суждено было узнать, появлялась ли на самом деле в теле Волеты Инифри или все это ей просто привиделось. Бывшие акраяр не помнили. Прэйир и Фир тоже, а расспрашивать кого-то еще она уже не могла.

Она вот-вот должна была стать женой самого фрейле. Негоже было бегать по городу и приставать с расспросами.

— Лард готов связать нас клятвами, — сказал ей Тэррик ранним утром, имея в виду старшего мага войска. — К нему уже выстроилась очередь, но без меня он начать не сможет.

Она и Прэйир еще лежали в постели, когда он зашел, и Прэйир посоветовал ему «убраться с глаз долой, потому что ночь еще не кончилась». Тэррик, конечно же, пропустил его слова мимо ушей.

— В обычаях наших народов праздновать день, когда мужчина и женщина становятся мужем и женой, — сказал он, все так же глядя на Шерберу, севшую на постели с одеялом на груди. Очаг почти погас, и в комнате был полумрак. — Я надеюсь, ты простишь меня за то, что наш день пройдет без большого праздника.

Она протянула ему руку, которую он сжал.

— Мы живы. Я люблю тебя. И праздник был у нас вчера. Буря не станет ждать, пока мы к ней приготовимся.

Работы у ворот должны были не прекращаться весь день, и все же на площади тем утром, собралось, казалось, все войско. Там, где вчера стояли столы, теперь стоял брачный помост, на который по очереди должны были восходить пары, желающие связать себя клятвами мужа и жены. Лард, строгий мужчина с густой темной бородой, ставший старшим магом после того, как дюжину дней назад смерть забрала предыдущего старшего мага, уже приказал своим помощникам раскурить в чашах, расставленных по помосту, травы, и теперь над площадью плыл ароматный дым.

Он был желтым.

Тэррик и Шербера поднялись на помост первыми. Она чувствовала на себе взгляды толпы, слышала вопросы, которые задавали «своим» чужие воины и маги, и смело встречала взгляды.