Пламя Сердца Земли

– Есть мне когда тятьку твоего ждать, – пробурчал недовольный скрипучий голос, и наружу показалась его и полушубка обладательница со своей волочившейся по траве двора ношей – выцветшим залатанным мешком, бугрившимся картошкой. – А рыбу пусть мне домой принесет – чай, помнит, где я живу.

Повязанная цветастым платком голова повернулась к прохожим, и суровый взгляд холодных синих глаз из-под кустистых бровей пронзил их насквозь.

– Бабушка, я вам сейчас помо… – сделал шаг по направлению к старухе царевич, но чуть не был сбит с ног дедом Зимарем.

– Разрешите, барышня? – подскочил он к старухе и бережно перехватил ее мешок. – Вам куда доставить? Направо? Налево? Мы мигом – бегом да ладом, оглянуться не успеете, как всё будет в полном порядке, как огурцы на грядке!

Бабка от неожиданности выпустила из рук свое имущество и захлопала глазами.

Дед по-молодецки выпятил грудь, подкрутил белый ус, хрипло откашлялся и заговорщицки подмигнул.

– А что вы делаете сегодня вечером? – интимно прогудел он в нос.

– Я… – сбилась и покраснела неожиданно даже для себя старушка. – Я… занята по хозяйству…

– А мы вам можем помочь, – предложил дед Зимарь, всем своим видом показывая, что под нейтральным и не компрометирующим девичью честь «мы» он, без тени сомнения, подразумевал только «я», «я» и еще раз «я». – Только скажите, что вам надобно: мы ведь и пилить-строгать-приколачивать, и печку класть, и огород перекопать, и деревья обрезать можем, и бортничать способны, и колодец выкопать могем, и вообще…

– Ты за себя говори, – возмущенный одной мыслью о том, что кто-то подумал, что его можно заставить печку строгать, деревья выкапывать или огород приколачивать, покосился на деда чародей. – К тому же мы пришли сюда с другой целью, если ты помнишь.

– Да, – располагающе улыбаясь, вновь вступил в разговор Иванушка. – Не знаете ли, бабушка, кто тут на пару дней постояльцев может принять?

– Такую-то ораву? – с сомнением оглядела отряд старуха, и взгляд ее снова непроизвольно остановился на деде Зимаре.

Тот умоляюще вскинул брови домиком.

Старушка, словно обжегшись, поспешно отвела глаза и приняла такой вид, словно дед-путешественник ее сто лет не интересовал и еще столько же не будет.

– Да мы тихие, и спать можем на сеновале, – поспешил пояснить лукоморец, не заметив безмолвного диалога.

Старуха помолчала, сведя брови над переносицей, пожевала тонкими бесцветными губами, потерла подбородок крючковатыми пальцами и снова обвела цепким взглядом путников.

– А что хозяева за это будут иметь? – придя к какому-то заключению, как бы нехотя поинтересовалась она, тщательно избегая глядеть на Зимаря.

– Заплатить у нас нечем, – со вздохом признался Иван, – но мы по хозяйству отработаем, что они попросят.

Старик молодецки крякнул и демонстративно приподнял мешок с картошкой до уровня коленок.

Подвиг его остался так же демонстративно незамеченным.

– Ну ежели отработать обещаете… – с видом, громко восклицающим «ох, смотрите, люди добрые, нашла, кому поверить, дура», проговорила старушка и оглядела с головы до ног притихших в ожидании решения путников, не забыв пропустить старика.

– Мы ведь всё умеем, у нас работа в руках горит! – орлом[30] глянул на сомневающуюся пенсионерку дед, сделал шаг вперед, покачнулся… и выронил мешок.

Заплата оторвалась и освобожденная картошка, радостно и звонко подпрыгивая, разбежалась по улице, куда глазки глядели. Путники, как ястребы за цыплятами, кинулись за ней.

– Ну если и впрямь всё умеете… – не смогла скрыть усмешку, переходящую в улыбку, старуха и, метнув настороженный взгляд на деда Зимаря – не заметил ли, не воспринял ли неправильно – поспешно прикрыла лицо рукой.

Дед всё заметил и воспринял совершенно верно, и с новой, удвоенной силой бросился преследовать беглые корнеплоды.

– …я вас к себе возьму, пожалуй, – вынесла решение старушка, понаблюдав с неприкрытым удовольствием за операцией «Перехват» в действии.

Дед Зимарь остановился, осторожно принял вертикальное положение и украдкой бросил нежный благодарный взгляд на предмет своей внезапной страсти. Ответом была суровая – даже слишком – мина.

– Вот спасибо! – обрадовался и царевич, выпрямляясь и прижимая к груди одной действующей рукой с десяток кривобоких картошин.

– А где вы живете-то? – заоглядывался Агафон, который выбрал для себя роль держателя мешка и по земле, в отличие от других, не ползал. – Далеко ли отсюда?

– Да я тут рядом живу… – неопределенно махнула рукой направо старуха.

– Как раз что нам и надо было! – победно ухмыльнулся, хлюпнул носом и чихнул дед Зимарь.

– Это хорошо, – согласился маг.

– …километров семь-десять от деревни напрямки, не больше, – скромно закончила бабуля и стрельнула глазами – прямо в сердце несопротивляющегося старика.

– Лучше не придумаешь… – так и сомлел он.

– А что, поближе у вас никто бедных путников не примет? – посуровел и насупился Агафон.

– Теперь уже нет, – со странным удовлетворением произнесла старуха, и Иван ей отчего-то сразу и безоговорочно поверил.