Пламя войны

Правда, за спиной пехоты построилось четыре сотни всадников Бергарского — сила, числом практически равная моему главному аргументу в битве. Но не качеством — баронское конное ополчение гораздо слабее бойцов стражи, а против единственной сотни крылатых гусар мои воины имеют сотню «драконов», вооруженных дальнобойными кремневыми огнестрелами и питающих личную ненависть к лехской гусарии.

Вой фряжских боевых горнов неприятно ударил по ушам — началось!

Мерный шаг пехоты противника завораживает. Моим пешцам, обучаемым на манер ландскнехтов, до оригинала еще слишком далеко. И боюсь, это понимаю не только я, но и вчерашние мастеровые, судорожно сжавшие побелевшими пальцами приклады огнестрелов. А учитывая фактическое равенство моих стрельцов и аркебузуров противника, даже такая мелочь, как недостаток веры в себя и переоценка противника, может обернуться катастрофой. Например, стрельцы дадут залп на пару мгновений позже — или вообще не дадут, если фрязи первыми успеют открыть огонь на эффективной дистанции боя. Или, наоборот, поторопятся, не достав врага, а аркебузуры расстреляют моих воинов уже в упор.

Не должны, конечно: в поле перед валом установлены специальные метки. Ориентируясь на них, мои стрельцы смогут своевременно открыть огонь на удобном для себя расстоянии. Только тут очень важно вовремя дать команду! И не сорваться всем, если у одного оболтуса сдадут нервы и он сделает преждевременный выстрел — например, рука соскочит, хотя я приказал убрать руки со спусковых скоб! А то ведь следом отстреляется вся шеренга, а за спиной у них сменьщиков нет, впрочем, как и у фрязей. А учитывая, что и оружие у нас с противником примерно одинаковое по дальнобойности, все решат нервы. И вовремя поданная команда:

— Бойцы! Вновь мы встречаемся с врагом, вновь будем биться с лучшей пехотой срединных земель! Вам страшно?!

Простой и в то же время насущный вопрос повергает воинов в легкий ступор. Наконец с разных концов шеренги раздается преувеличенно бодрое или, наоборот, неуверенное «нет». Кивнув в ответ, насколько возможно простецки продолжаю:

— А мне страшно! Братцы, до запора страшно — это ж, твою баталию, сам Бергарский со своими гвардейцами! Целый час на толчке тужился, с храбростью собирался!

Кое-где раздаются неуверенные смешки.

— Между тем, парни, это будет не первая, не вторая и даже не третья моя битва, и, надеюсь, не последняя. И с полной уверенностью говорю: бояться перед битвой нормально! Враг силен, в прошлый раз он перехитрил нас и победил — но разве вчера пикинеры не показали спины, разве вчера фрязи-стрелки не убегали с поля боя, поджав хвост?!

— Да, было такое!

— Точно говоришь, принц!

В голосах воинов прорезается не только напускная бодрость, к ней добавляется уже и веселая злость. Я же, выдержав короткую паузу, продолжил, все сильнее распаляя себя и заводя воинов:

— Какими бы они ни были бойцами, помните, за что сражается ландскнехт: за золотые кругляшки, что он пропьет в ближайшем трактире да прогуляет со шлюхами! Их счастье — дорваться до беззащитных жителей взятых с меча городов и деревень, где они смогут убивать и грабить, безнаказанно насиловать, нисколько за то не заплатив! Но я скажу: пусть они заплатят! Пусть заплатят за это право кровью!!! И пусть ее будет столько, чтобы они в ней захлебнулись!!!

— Да-а-а!

— Бей тварей!

— Воины! Помните! За что!! Сражаетесь!!! Вы!!! А бьетесь вы за своих любимых! За своих родных — матерей и отцов, жен и детей, дев, что мечтаете повести к обрядовому камню! За свой дом — и нашу общую землю! Родную землю — Рогору!!!

— За Рогору!!!

— Да-а-а!!!

Со стороны противника доносятся похожие речи, но я со свирепой радостью отмечаю, что боевые кличи фрязей не наполнены такой яростью.

До отметок остается еще прилично — но, почувствовав после собственной речи веселый азарт, я командую:

— Стрельцы! Приготовиться к стрельбе! И ждать команды!!!

Как бы ни были фрязи уверены в себе, у аркебузуров, что вынужденно примут на себя первый удар, нервы играют не хуже, чем у моих бойцов. А ведь этим можно воспользоваться!

— Цельсь!!!

Стрелки врагов уже приметили на валу мою фигуру, облаченную в доспех, слышат мои команды — но большинство фрязей, бьюсь об заклад, не понимают их! Однако в каждой старательно угадывают, когда же мы откроем огонь!

— Бойцы, внимательно слушайте команды! Они должны поравняться с отметинами!

Между тем строй ландскнехтов неотвратимо накатывает. Вот они уже практически поравнялись с метками — фрязям осталось до них едва ли два десятка шагов. Набрав, сколько смог, воздуха в грудь, как резаный ору:

— Ждать!!! — одновременно спрыгивая с вала.

Есть! Аркебузуры встали и, резко оперев огнестрелы на подставки, суетливо открыли огонь. Мои же молодцы удержались от преждевременного залпа… А фрязи между тем не дошли до отметок десяти шагов — и их пули рассеялись, не дотянулись до моих воинов, ударив лишь в подошву вала!