План Б: Как пережить несчастье, собраться с силами и снова ощутить радость жизни

Я пока еще не счастлива. Но я знаю, как много сделала за эти пять месяцев. Я знаю, что могу выжить. Я знаю, что могу вырастить детей. Я знаю, что мне нужны тонны помощи – и я научилась просить о ней, – и я все больше и больше верю в то, что те, кто важен для меня, будут рядом со мной долго. Мне все еще страшно, но уже не так. Они снова и снова повторяют мне, что я не одна, и я это знаю. Всем нам нужны люди – и мне сейчас больше, чем когда-либо. Но в конечном итоге единственный человек, который может заставить меня продолжать жить, сделать меня счастливой и построить новую жизнь для моих детей, – это я.

Сто пятьдесят шесть дней прошло. Надеюсь, что осталось намного больше. Так что сегодня я заканчиваю этот дневник. И пытаюсь начать жить заново…»

5. Рывок вперед Тот, кем я стану, подхватит меня

Самой холодной зимой я узнал, что внутри меня – непобедимое лето.

Альбер Камю

Большую часть жизни доктор Джо Каспер работал с пациентами, страдавшими опасными для жизни заболеваниями. Но когда у его сына-подростка Райана нашли редкую и неизлечимую форму эпилепсии, он совершенно растерялся. «Я узнал, что ждет моего сына, и тут же понял, что ничего не могу сделать – надежды на выздоровление нет, – писал Джо. – Это было все равно что видеть, как он лежит привязанный к железнодорожным рельсам, а из-за поворота несется локомотив и я могу только в отчаянии наблюдать за этим».

Такого рода травматические события сокрушают нашу веру в мировую справедливость, лишают ощущения контроля над собственной жизнью, ощущения того, что она предсказуема и в ней есть смысл. Но Джо не желал погружаться в пустоту. «Когда мы уже никак не можем изменить ситуацию, – замечал Виктор Франкл, психиатр, переживший холокост, – нам приходится менять себя».

После того как его сыну был поставлен страшный диагноз, Джо решил изучить все, что можно, о восстановлении после подобных потрясений. Поиски привели его к исследованиям профессоров Университета Северной Каролины в Шарлотте Ричарда Тедески и Лоуренса Кэлхауна. Эти два психолога работали с горюющими родителями и, как и ожидалось, обнаружили у них признаки опустошения и посттравматического стресса. Но при этом они также обнаружили кое-что удивительное. Все родители страдали и были готовы на все, чтобы вернуть своих детей. Но в то же время многие описывали некие позитивные изменения, произошедшие в их жизни после потери. В это трудно поверить, но со временем вместо посттравматического стресса некоторые родители испытали посттравматический рост.

Психологи продолжили исследование, изучив не одну сотню людей: жертв сексуального насилия и жестокого обращения, беженцев и военнопленных, тех, кто выжил при катастрофах и природных катаклизмах или пострадал от тяжелых травм и болезней. Многие из этих людей все еще находились во власти тревожности и депрессии. Однако наряду с негативными эмоциями были и некоторые положительные моменты. Прежде психологи в своих исследованиях рассматривали в основном два возможных варианта реакции на потрясение. Часть людей страдает: у них развивается посттравматическое стрессовое расстройство, серьезная депрессия и иные проблемы, мешающие нормальной жизни. Другие же оказываются более стойкими: они возвращаются к состоянию, в котором находились до травмы. Но теперь обнаружилась третья возможность: люди, перенесшие страдания, могут совершить рывок вперед.

Адам рассказал мне о посттравматическом росте спустя четыре месяца после смерти Дэйва. Тогда мне показалось, что этого не может быть. Просто модный термин. Слишком маловероятно. Да, наверное, есть люди, которые способны духовно вырасти после трагедии, поэтому можно предложить это в качестве надежды женщине, потерявшей мужа. Но мне казалось, что со мной такого не произойдет.