План D накануне (СИ)

Контейнеры с маркировкой в виде опускающихся на гладь лепестков были сложены пирамидой, на их фоне раскинулось русло Прегеля. Веяло холодом, свежестью, пахло водорослями и утилизируемыми технически дефекатами. Проформальный дневной свет под затянутым небом поглощался поверхностью реки. В исходах пирсов, далеко-далеко, виднелись тральщики и баржи, к ним процесс во многих видах, фургоны ползли по краю, сталкивая в море носильщиков с корзинами соли на макушках. На плотности воды это не сказывалось. Между опор сновали плоскодонки, вёсла взбивали пену, кристаллизовавшуюся в среде мрака и избыточности.

После длительных и сложных переговоров из чайханы вышли бригадиры грузчиков — суровые старики в комбинезонах. Они по очереди приближались, измеряли рулетками три стороны контейнера и шли дальше, жуя губами, головы тряслись, может, это было и не отрицание. Карагеоргиевич смотрел враждебно, он мог узнать объём, только немало прошагав мизинцем и большим пальцем по рёбрам. Предпоследний после замера вдруг засвистел, вставив в рот два пальца, из ниоткуда возникло четверо грузчиков, взяли ящик из середины и стали трясти им у уха бригадира, С. выхватил револьвер и выстрелил в воздух, всё сразу приобрело небывалую серьёзность. Что касается Венанция, то его, уже утратившего былой запал (он утрачивал его и заводился по дюжине раз на дню), это даже неким образом возвратило в себя.

Сквозь слёзы от муссона они смотрели, как на корабль с их фейерверками и плакатами шла погрузка солдат. Они бежали строем по двое в ряд по длинном причалу, ранцы подскакивали, и валики в их венцах стучали в мокрую щетину на шее, один за другим исчезая в каплеобразных трюмах. Надавили на капитана, дали взятку, положили руку на маннлихер за ремнём, поймали взгляд-другой, едва не произнеслось указание, куда ему смотреть, наконец дело было улажено.

Павел остался доволен встречей. Его обязанность, наследующая в своей сути обязанности из ранних Упанишад, кажется, начинала приходить в норму, говоря откровенно — восставать из этого извечного несгорающего остатка, отряхиваться, критически озирать саму себя и не выказывать ни малейшего благополучия, но выказывать яркую, словно принцип наименьшего времени Ферма, надежду на сатисфакцию, на оргазм, следующие после того, как её особа воплотит в жизнь свои замыслы.

Через четыре дня он тайно въехал в Сибиу. После Варшавы дорога сильно ухудшилась. Началась предзамковая аллея Балкан. Европа сужалась к границе трёх рек, его пункт назначения находился почти на линии Асеня-Стефана. Хоть до одиннадцати лет он жил в Швейцарии, а потом ещё и учился в Англии, приближение к сей омываемой бездной морей скале, на которую с начала человеческой истории все кому не лень жаждали распространить своё влияние, всегда будоражило его кровь, словно заряженную коронным детонатором, что ещё раз доказывало остроту вещей, связанных с Родиной и родом. В Будапеште он оставил агрегат и пересел на менее приметный в этих местах экипаж, запряжённый двойкой вороных, что отвечало всем моральным и статусным сторонам дела. Два дня от Прегеля до Дуная и ещё два до тайной ставки начальника генерального штаба Румынии.

Сибиу, город крыш, расцвеченных в спектр по обе стороны от красного. Весьма непростое место, кто бы что ни говорил, колыбель культуры трансильванских саксов, самого Семиградья, магии, умеющей усеивать горные пики крепостями, а перевалы — каменными стенами с бойницами, с одной стороны которых всегда вплотную лес. Естественно, Авереску не стал бы торчать там, где ничего нельзя добиться, напротив, он почти всегда оказывался на станциях, поворотах и в проломах, где неприятные возможности оборачивались потенциалом контроля и изменения.

Ключ к назревавшей в Старом свете большой войне, ключ, который открывал, а отнюдь не закрывал прожекты и концепции, направленные на захватнические предприятия. Закрывать всё придётся ему. Кто, если не он? Младочехи, Делаграмматикас, Антанта, Радко-Дмитриев? Четники, террористическая ячейка Благоевграда, прекрасные виды Дуная, Дойранского озера, гарнизон Хиоса? С двумя верными слугами (из четников) он пробирался по Сибиу, словно по заминированным джунглям, с разных сторон заходя на рекогносцировку к неприметному двухэтажному дому у моста Лжецов в Нижнем городе. Не имелось никаких признаков, что он скрывается именно здесь, за всегда закрытыми зелёными ставнями, под лоснившейся после дождя черепичной крышей, словно из немецких сказок, но Павел точно знал, а вечером первого дня наблюдений это подтвердил бывший член Златиборского отряда, в котором разоблачили шпиона как раз в пользу Румынии, вошедший в дом — один из адъютантов узнал его.