План D накануне

Перед отъездом он сидел в плетёном кресле на хлипком пирсе, вдававшемся в море, однако, чрезвычайно, и смотрел в воды. Сзади раздался окрик слуги, он обернулся и, какой-то величаво-сосредоточенный, принял прежнюю созерцательную позу: пребывал в неподвижности — возрастающий в своей существенности архаичный трон, — и, склонившись над отражённым обликом мироздания, отчётливо ощущал, как по его лицу пробегают и растворяются в нём самом фантомы сменяющих друг друга человеческих поколений. Куда зовут его? На чей обман он клюнул? Bedrog [78] — одно из двух возможных состояний, постановочная сцена, искажение, высказанное с целью введения субъекта в заблуждение. Вот верный слуга, он отвезёт. Bediende — со всяким страхом повинуется господам, не только добрым и кротким, но и суровым. Getrouwheid [79] — алифиа и пистос разом, нарушение верности — измена. Он бы, пожалуй, на старости лет и не заинтересовался ничем, кроме самого интереса. Belangstelling — мотивационное состояние, побуждающее к познавательной деятельности; когда очень интересно. Его ахиллесовой пятой оказалась жизнь на других планетах, которых он столько видел через изобретённые им же линзы и вмещающие много больше обычных трубы. Ну да, феноменально интересно. Феномен — объект, конституированный трансцендентальным субъектом. Он невольно передёрнулся, кажется, с моря налетел ветер. Rilling [80] — тик, связанный с временной задержкой корректирующих афферентных сигналов. Почти сразу же он нахохлился в своей мантии, пышной изнутри не только его телом, торжественно-внимательный, он несколько откинулся на спинку: замер без движения — возрастающий в своей крупности символ, — и, направив взгляд вверх с точки зрения земной поверхности, смутно чувствовал, как наблюдают за всеми, но видят только его, единственого, кто один заменил собой предков до некоторого родоначальника. Родоначальник — не обязательно человек.

Каменная площадь, со стоящей на ней очередью в библиотеку, помещённую в рыцарском замке, раскалена к закату. В кабинете директор библиотеки и жертвователь, оба сейчас не слишком благоволят друг другу, да и делают они не одно и то же дело. Ров перед замком и прижатый подъёмный мост вовсе не производят впечатления, всё это можно легко взять.

На берегу канала несколько наиболее престарелых участников — узкий круг, не столь наполненный мудростью, как это могло представляться — лишенные блистанья, более того, они почти разваливаются.

Коридор в подземелье, система яма-труба-яма, в нём волею судьбы два «мальчика», две «девочки», думают про секс каждые три секунды, но от него весьма далеки, не всерьёз, просто как все.

Директор сидит за столом, пишет, жертвователь нетерпеливо расхаживает по кабинету, то и дело дёргая толстый шнур, скрытый шторой, но никто не является.

Они что-то потеряли и, светя масляным фонарём под ноги, наклонились. Только архитектор понимает, что это проложено неким недосягаемым сегодняшней инженерной мысли агрегатом.

Изначально, разумеется, они говорят каждый на своём языке, но для слушателей создан (одновременно с появлением слушателей) встроенный переводчик на основе принципа, когда грузинский эпос Этериани около 1570-го года был переложен на котантенский язык одним из менестрелей Старого порядка, многие из которых являлись носителями вальденсской и патаренской ересей.

ДВ1:

Со всё возрастающим остервенением Д. миновал заросли бамбука — сказывалось в основном на скорости, но величина страха застрять в палках изменялась отнюдь не быстро, — и вышел напрямую к церкви. Над долиной солнечные лучи чрезвычайно нагрели воздух. Ноги, обутые в истоптанные до невесомости тапки, оставляли убывающие к концу по глубине следы. Остановился на пороге и в очередной раз оглядел собрание, сердце стучало. Зацепился карманом за антресоль, на которой как раз стояли «Противодействие арианству» Василия Анкирского, «Ода императору Константину» Присциана, «9 книг о правах, судах и законах чешской земли» Корнелия Викториана, «Героика» и «Энеида» Вергилия, Мариус Сервий «Толкования на Вергилия», «Илиада» и «Одиссея» Гомера, Плутарх «Против Калота», «О видимом на диске луны лице», «О позднем наказании безбожника», Аристофан «Критика и пояснение поэм Гомера», с краю Люций Апулей — «Апология» и «Метаморфозы».

ДВ1: Марс, Маха, Яровит, Арес, Сет, Баал, Сканда, Минерва, Бадб, Гуан-Ди, Перун и Один меня побери.

фЭ1: Жак де Морган, Уильям Мэтью Флиндерс Питри, Эдуард-Анри Навилль, Оливье-Шарль-Камиль-Эммануэль, виконт де Руже меня побери.

МАШ1: Только не вправляйте нам, что вы Имхотеп.

КХ1: Людвиг Баденский, Луиза-Каролина фон Хохберг, Буркард и Зауэрбек…

МАШ1: Что это вы там нашарили (вглядывается в место, куда светит фонарь)?

ДВ1: Обронил кусок подсказки, и он исчез.

КХ1: Не могу взять в толк, как с такими данными вам случилось стать архитектором?

фЭ1: Не архитектором, а зодчим.

МАШ1: Когда давно не думаешь о таких вещах… словом, я забыла, с какой стороны у меня сердце, а ведь хотела схватиться.

КХ1: Мне здесь не нравится.