План: не влюбиться в герцога

— Заедем забрать твои вещи. Сегодня мы пойдем в полицию. Я договорился, мы расскажем следователю, что ты моя невеста. Я не знаю, как они замнут это дело. Но это нас уже не касается. Так что сегодня опять в гостинице. Завтра едем ко мне домой. Тут недалеко. Часов пять пути. Так где ты живешь, Мари?

Как же мне не хотелось вести Дэймонда в этот клоповник. Да и вещей у менЯ не так много, но я не могла ходить еще один день в одних и тех же белье и платье. Особо ценных вещей у меня не было, но потребность требовала, чтоб я вернулась в этот кошмар.

Оказалось, меня тут уже ждали. Когда мы подходили к моемы бывшему пристанищу, Крис обнаружился на улице. Он по обыкновению флиртовал с какой-то девицей. Он был расслаблен и, кажется, похож на обычного человека, который способен нормально разговаривать и улыбаться, но как только он увидел меня, лицо его озверело, вся злость мира сосредоточилась в его глазах. Он даже двинулся на меня с грацией льва, но был остановлен одним взглядом моего вечного спасителя. Так что в этот раз обошлись только словами, без рукоприкладства.

— Вернулась-таки? Мать собрала все твое шмотье. Вон оно. — и он показал на мусорку. Там сиротливо лежала одна сумочка с моими вещами. — Но ты ж знаешь, Никуля, что я всегда тебя жду в своей комнате. — Какое унижение! Забыв о гордости и утонув в жалости к себе, я ринулась за сумкой. Меня остановила рука на моем плече.

— Мари, стой. — прошептал он мне. — Единственный, кого вы можете ждать у себя в комнате, это налоговую. Я направлю все инстанции на ваше сомнительное предприятие. — это он уже сказал Крису.

— Ты кто такой, мужик? Шел бы ты отсюда. Девчонки на всех хватит, но сегодня она моя. Я слишком долго терпел.

— Крис, закрой свой рот! КаК ты… — но заткнули не только Криса, но и меня. Дэймонд просто оттолкнул меня себе за спину. Он медленно подошел к Крису, который уже почувствовал опасность. Дэймонд подтянул его к себе за воротник рубашки. Он оказался выше на полголовы, что еще больше играло в его сторону при устрашении этого урода.

— Я уничтожу тебя, выдерну твой поганый язык и повешу тебя на нем. Будешь скулить под моими ногами, щенок. — все это он сказал ему на ухо угрожающим шепотом. — Если я узнаю, что ты хотя бы думал о ней, я убью тебя. Ты меня понял? Я спросил, ты меня понял?

— Да, понял. Отпусти. Отпусти, сказал.

Дэймонд откинул его со всей силы. Крис отлетел метра на два и упал. Прямо в грязь. В которой сейчас была и я. Какое унижение. Почему единственный человек, который относится ко мне с уважением, должен был увидеть истинное отношение людей ко мне. Захотелось плакать. Что-то в последнее время я стала слишком плаксивой. Наплевав на отношение к себе, я подошла и забрала свои вещи. Затем я молча пошла к карете. Какая мне разница, что Дэймонд обо мне подумает. Я перестала заботиться о чужом мнении и спокойно жила. Значит, и дальше смогу. У нас с ним просто сделка. Никаких эмоций.

Только Дэймонд так не подумал. Он, видимо, решил меня успокоить.

— Да стой же ты. Какая быстрая. Стой!

Он остановил меня у дверцы кареты. Взяли двумя руками за плечи и развернул к себе. Я посмотрела ему прямо в глаза. Хватит тушеваться. Я переживу все, только не жалость.

— Мари, все хорошо. Я уничтожу его и его мать. Они больше ни одного слова тебе не скажут, они вообще вряд ли смогут говорить. Даже твоей природной притягательностью не оправдать его свинского поведения, а уж тем более его мамашу.

— Что? О какой еще притягательности ты говоришь? — неужели он из тех мужчин, кто считает, что если женщина привлекательна, то это повод к ней относиться, как к мясу.

— Как? Ты не знаешь? Ты же наполовину русалка. А они обладают природным магнетизмом. Русалки завлекают моряков своим пением, которое в миг порабощает их. Вот ты и унаследовала эту черту. Все мужчины вокруг сходят от тебя с ума и чувствуют сильное влечение. Часто они не могут это контролировать, могут даже набрасываться.

— А ты? — я задала этот вопрос раньше, чем подумала.

— А я могу себя контролировать. — что это значит? Он тоже чувствует ко мне такое? Но разъяснять Дэймонд не собирался. Он подтолкнул меня к карете, а затем сел сам.

Первое время мы ехали в тишине. Дэймонд только сказал, что мы собираемся в полицейский участок. Я же не могла ни о чем говорить. Меня напугало признание моего фиктивного жениха. Это подтолкнуло меня к следующему разговору:

— Дэймонд, давай обсудим некоторые моменты нашего…брака.

— Мари, я не притронусь к тебе без твоего согласия. Тебе нечего бояться.

Мне стало неловко, что я такая предсказуемая. Однако его слова ничуть меня не успокоили.

— А при людях? Нужно установить степень дозволенных взаимодействий.

— И что же ты мне позволяешь? — хоть сказано было и с насмешкой, но я уловила серьезность вопроса, значит, ему было важно, чтоб я не чувствовала себя униженной.

— Ничего! — прозвучало слишком резко.