Планета-казино

Пока Жак долгим взглядом провожал этих жуков-переростков, в зал ожидания проникло нечто, заставившее землянина мгновенно забыть о существовании такого серого создания как СМИИР.

Три гуманоидные фурии с растрепанными фиолетовыми волосами и огромными чемоданами свирепо озирались вокруг.

Жак почувствовал, как лапка эльсинорца решительно тянет его за локоть куда-то прочь от И-Лима.

— Это зрелище не для слабонервных, — негромко проговорил Хорсер.

И-Лим же с распростертыми объятьями двинулся навстречу трем сестричкам-аманас:

— Как долетели?

Аманас обошли вокруг Предводителя, придирчиво рассматривая его со всех сторон, а потом с радостным воплем бросились ему на шею:

— Да это же И-Лим!

Тут Жак понял, что имел в виду Хорсер: аманас в порыве яростной неясности были готовы разорвать Предводителя на куски, и все три сестрички говорили одновременно, что-то о том, какие трудности были с визой, и о том, как им понравилось на Мелии в прошлый раз.

— Не хотите ли познакомиться с моими приятелями? — услышал Жак сквозь неумолчный гомон голос И-Лима.

— Конечно!

— Кто они?

— Где они?

Шерсть на затылке эльсинорца встала дыбой, и он, чуть выдвинувшись вперед, грозно рыкнул:

— Мы не в вашем вкусе.

Затем, развернувшись к Жаку, Хорсер тихонько добавил:

— Они — вполне мирные создания, но имеют вредную привычку питаться одеждой и кожей, так что ты тоже не в их вкусе. В последних словах эльсинорца землянин уловил явственный нажим, казалось, будто голос майора прозвучал прямо в мозгу Жака, внушая ему мысль, что с аманас лучше вообще не иметь никаких дел.

— Красавчики.

— Кто они?

— Мы сами решим.

— В нашем вкусе.

— Странные.

— Разумеется.

— Хорошая компания.

— И-Лим старается.

— Отменно.

Не дожидаясь повторного приглашения, аманас окружили Жака и Хорсера. В этот миг землянину показалось, что Предводитель мог и неслучайно указать фуриям на него и майора.

Эльсинорец оскалил зубы и завопил:

— Я — майор Хорсер, я здесь представляю власть Мелии!

Жак увидел, как одна из аманас попыталась укусить верткого эльсинорца, и вдруг сан ощутил чье-то необыкновенно легкое прикосновение к своему рукаву. Пожалуй, это было уже слишком!

Жак взмахнул руками, и пыльца кхкхаж золотистой пеленой повисла в воздухе. Спустя пару минут все три гостьи И-Лима в глубоком обмороке лежали у ног Жака и Хорсера.

— Вы — два бесчувственных к красоте чурбана! — Предводитель Игроков приблизился стремительной походкой. Он буквально кипел от негодования. — Это же нежные и чуткие создания! Что вы с ними сделали?

— На них произвела впечатление моя речь, — самодовольно поднял голову эльсинорец.

— Скорее уж эти мерзкие цветы! — воскликнул И-Лим. — Из-за вас я теперь должен сан нести их чемоданы в гостиницу!

— Лучше позови своих прислужников! — молвил Хорсер, а затем громко и пронзительно свистнул.

Аранхи И-Лима явились на зов эльсинорца почти также быстро, как если бы их позвал хозяин самолично.

— Этих леди и их барахло — во флипы и в гостиницу! — распорядился майор, — Живо! И Предводителя своего прихватите!

Первую половину приказа аранхи выполнили четко и неукоснительно, но к И-Лиму подступиться не посмели.

Следующие полчаса, пока шла выгрузка других пассажиров, троица простояла в глубокой молчании. Оскорбившийся И-Лим нарочито избегал даже смотреть в сторону Жака с Хорсером. Каждый думал о своем, но всех снедало нетерпение: землянин ожидал Клинка и его спутницу соланийку а Хорсер жаждал увидеть эту встречу. Ради чего все еще оставался в космопорте предводитель, не знал никто.

— Все, Клинк не прибыл, — пробурчал Хорсер, когда основная масса пассажиров уже миновала таможенные ворота и показался бесконечный поток багажа. — Мы напрасно проторчали здесь столько времени.

— Ещё не все потеряно, — снисходительно заявил И-Лим. — У Клинка есть мания — выходить последним. В этом, конечно, есть известная доля прелести, Клинк не из тех, кто вечно спешит и бежит, расталкивая всех локтями. Он любит шествовать — важно и торжественно.

Образ, нарисованный предводителем, не очень-то вязался с тем, который хранил в своей памяти Жак. Землянин промолчал: он уже мог бы порассказать кое-что о маниях на Мелии, но у него не было для этого настроения.

И все-таки Клинк появился.

Он был типичным чиуанином, и Жак узнал его сразу: Клинк ничуть не изменился. Но зато его спутница…

Да, она тоже была гуманоидна, но с притягательным изяществом — свидетельством жизни очень активной в условиях умеренной гравитации — и достойным разве что богини, с потрясающим сиянием, буквально истекающим от нее самой,

— Чертова галактика, — прошептал себе под нос Хорсер. — Соланийка. Безумный храбрец Клинк — одна ночь с соланийкой стоит целого года жизни.

Клинк расправил и без того не в меру широкие плечи:

— Что-то я не вижу радушного приема, не узнаю родную Мелию.

— Позвольте мне поздравить вас с прибытием, — выступил вперед Жак, — полагаю, не только от нашего биоцентра, но и от всей Мелии — самой гостеприимной планеты Галактики.