Планета Харис

Иногда лес неохотно расступался, и мы видели синеющий шелковый шарф реки или темное, словно лакированное, лесное озеро, с огромными, распластавшимися на воде цветами. Кувшинки? Нет. Что-то мощное, мясистое, невероятно разросшееся. На огромном, алом, как пламя, лепестке сидел какой-то пушистый зверек и умывался.

- Сейчас мы будем пролетать над... городищем,- наклонился ко мне Семен Семенович,- это наши археологические раскопки. Когда-то, на заре цивилизации, мы жили в таких вот городах.

Ему почему-то очень хотелось показать мне древнее городище, но мы едва нашли его: лес почти поглотил полуразрушенные постройки в скалах на берегу реки. В центре кое-что сохранилось. Это было невероятное нагромождение сотов (не знаю, как их иначе назвать), они лепились друг к другу, соединяемые длинными извилистыми коридорами, нарастали сверху, с боков чудовищными гроздьями.

- Мы всегда были очень общественными существами,- задумчиво сказал Семен Семенович,- в одиночку, даже если был кров и достаточно пищи, быстро погибали. Спустимся? Нет, вы устали. Я, пожалуй, тоже.

Унылый лабиринт в скалах, в земле, заброшенный тысячелетия назад. Ни один харисянин ни за что не зайдет туда, кроме разве археологов, но археология, видно, заглохла ныне.

Он увеличил скорость, и городище мгновенно исчезло, словно лес поспешно спрятал его. И опять темные лесные заросли, где все переплелось и спуталось - там надо было пробиваться с топором,- пологие горы, заросшие все тем же хищным лесом, пустынные обильные реки, разлившиеся бесконечно широко, затопляя деревья, губя кустарники. Здесь лес и река боролись друг с другом, и не понять, на чьей стороне победа.

Я поинтересовался, есть ли у них степи. Семен Семенович покачал головой. Ни степей, ни лугов на планете Харис не было. И я представил их столицу, заросшую и побежденную лесом. Но я ошибся. Лесу даже не дали подойти близко.

Перед городом залитая чем-то вроде пластмассы земля была покрыта бесконечными рядами серебристых спиралей, сверкавших на солнце однообразно и грозно. Это были антенны. Где-то здесь с помощью сложнейшей аппаратуры велся прием сигналов из космоса.

Город сначала предстал как пересечение изломанных линий, треугольников, шаров, сложных стереометрических фигур, в паутине спиральных антенн.

Сюда не было хода Растительности - ни цветка, ни травинки, то же подобие гладкой пластмассы да сплавы неведомых металлов.

Мы приземлились у жилища Семена Семеновича - что-то вроде металлического цилиндра, а внутри обычные шестигранные комнаты. Почти без мебели. Там мы и пообедали. Обед подали крылатые глазастые создания, весьма внимательно <оглядевшие/>Потом мы пошли пешком.

Полукружия улиц были пустынны и безмолвны. Ни движущихся тротуаров, ни транспорта - все движение в воздухе. Редкие прохожие - если их можно назвать прохожими,- шли, потом поднимались в воздух, медленно кружили, как птицы, на уровне поднятых зданий или выше и исчезали. Большинство зданий были заброшены... Город неуклонно и неизбежно пустел. Встреченные харисяне двигались вяло и апатично. Проблеск слабого интереса при виде меня существа из другого мира, так не похожего на них самих,- и снова равнодушие и печаль.

Мы остановились против здания столь совершенных пропорций, столь поэтичного, что у меня вырвался крик восторга. Оно было подобно храму, вылитому из тончайшего хрусталя. Оно словно было соткано из утреннего света, оно словно звучало. Очертания его медленно менялись, проходя определенный цикл. И эта гамма тончайших красок - от бледно-розового до серебристо-жемчужного, через все оттенки лилового, зеленоватого, золотистого, голубого.

У меня выступили слезы. Чувство восторженного уважения к крылатым художникам охватило меня и осталось во мне.

- Здесь живет Всеобщая Мать,- произнес Познавший Землю, внимательно наблюдая за мной. Я выразил свое восхищение.

- Вы большие художники! - воскликнул я. Он медленно покачал головой.

- Мы очень чтим материнство,- объяснил он просто и трезво.

Мы еще долго блуждали по городу, видели много изумительных архитектурных сооружений, как, например, дом Победившего Смерть или дом Заведующего Картотеками.

Прекрасен был этот город - то реявший в воздухе, то опускавшийся на землю, но было в нем непостижимо тихо, и самый свет солнца, переливающийся на гранях, был как бы сумрачен и безрадостен.

Затем на энтомоптере мы вернулись к океану. Очень быстро, за каких-нибудь десять минут. Семен Семенович включил полную скорость, так что все краски и очертания внизу как бы размылись.

9

СТРАННАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ ХАРИС

О понять, как безмерно пространство, множественность и безграничность миров!

Уолт Уитмен

Спал я крепко, без сновидений, а утром, одевшись,- мне приготовили легкий летний костюм, вполне современный,- я опять спросил Семена Семеновича, скоро ли я увижу своих товарищей.