Планета Харис

- Есть много способов избавиться от них. Каждая эпоха выбирает свой. В древности, например, их просто окружали так плотно, что они не могли, понимаете, совсем не могли осуществлять свою непохожесть. И они быстро погибали. Но это было до эры Великих Открытий - две тысячи лет назад. В течение каких-нибудь двухсот лет были совершены открытия, которые дали нам могущество неисчислимое. Открытие тайны тяготения, освоение ближайшего космоса... А затем и победа над гиперпространством. Покоривший Пространство первым открыл так называемый прыжок в гиперпространстве. Знаете, сколько времени понадобится, чтобы добраться от планеты Харис до Земли?

- Сколько?! - Я схватил его за руку.

- Считайте. Время, необходимое на космический полет в пределах вашей солнечной системы, плюс время, потраченное на такой же полет в нашей солнечной системе. Разбег и замедление.

- А движение в межгалактическом пространстве...

- Займет секунды... Но именно за эти секунды вы умрете и родитесь вновь...

- Не понимаю!

- ...С обратным знаком. Поэтому прыжок в гиперпространство возможен, лишь когда цель прыжка есть антигалактика. Искривление пространства... Подробнее затрудняюсь объяснить. Я ведь гуманитарий. А затем произошло открытие Победившего Смерть. Он впервые с его мощнейшей электронной аппаратурой записал структуру одного из лишенных себя - его тела, его мозга - и воссоздал его. Так мы стали бессмертными. Тогда мы...

- Простите, но что это значит лишенный себя?

- Это у нас высшая мера наказания - лишение антенны. Ведь мы не убиваем.

- А что получается, когда удаляют антенны?

- Да конца еще не раскрыто наукой... Я попытаюсь вам объяснить. Харисянин, как я уже вам говорил, в высшей степени коллективное существо: в присутствии других харисян он проявляет такие свойства и способности, которые никогда не проявляются в одиночестве.

- Эффект группы!

- Да. Так для чего харисянину антенны? Без них он как бы не слышит мыслей других, не полностью их понимает.

- А вы разве воспринимаете мысли друг друга?

- Конечно. С помощью антенн. Антенны - орган исключительной чуткости. Это, кстати, и орган обоняния. Но это еще не все. Стоит отрезать харисянину антенны, как он полностью теряет способность творчески мыслить - талант его гаснет, как пламя, залитое водой... Он уже не может быть ни ученым, ни инженером, ни архитектором, хотя знания его остаются - на память это не влияет,- но воспользоваться знаниями он уже не может. Харисянин, лишенный антенн, или, как у нас говорят, лишенный себя, уже, по существу, никуда не годен. Он делает самую примитивную работу, а иногда и ту не может делать. Обычно такие харисяне долго не живут.

Я молчал, подавленный, мне стало жутко. Как объяснить эту жестокость?..

- Странное дело,- продолжал задумчиво Семен Семенович,- из совершенно одинаковых оплодотворенных яиц одной семьи развиваются порой совершенно несхожие харисяне. Наша наука так и не открыла - почему? (Мутации... слабое объяснение). Понимаете, харисяне с совершенно невообразимыми особенностями, чего у нас не терпели никогда. Особенностями, столь непонятными и непостижимыми, что приходилось этих харисян лишать антенны.

- Как страшно: вы убивали личность. И действовали без колебания и жалости. Рациональная жестокость.

Семем Семенович долго молчал, отвернувшись, взор его блуждал по океану, потом он повернул ко мне голову.

- А разве человечество никогда не убивало личность? Разве вы уж так любите непохожих на других? Разве один из людей - кажется, он был императором,- не сказал: "Мне не нужны гении, мне нужны верноподданные"?

- Его потомки стали фашистами.

- Человечество так же нетерпимо к несогласным и непохожим, как и харисяне.

- Как можно сравнивать! - вскричал я с досадой.- Как можно говорить о человечестве, имея в виду лишь антинародную власть?! - Я с трудом успокоился.- Продолжайте, я Слушаю вас.

- Так вот, нравственный закон харисян гласит: долг каждого заключается в отречении от личности, если личность эта противоречит устоям общества.

- Так можно зайти в социальный тупик,- пробормотал я,- любое общество выигрывает, лишь когда обретается личность.

- Харисяне не так уж плохи,- сдержанно возразил Познавший Землю.- Мы не знаем бесцельной жестокости, лжи, лицемерия, зависти, алчности, жадности, разврата, тирании, несправедливости, лести, беспринципности, унижения перед сильными мира сего.

- Ну конечно, никаких пороков, никаких страстей, даже привычек, а заодно и никаких творческих взлетов, кроме как в разрешенных областях. Вдохновение, не знающее ни преград, ни границ,- зачем оно вам! Но давайте не спорить. Продолжайте!

Семен Семенович вздохнул. Глаза его потускнели, он словно сразу постарел.

- И все-таки именно ради личности, которая всегда попиралась, пошли мы на бессмертие, погубившее вид... Воля и разум эволюции... Разве она хотела уничтожить вид, созданный ею, свое детище? Старение и смерть страшны для индивидуума, но полезны для вида как в биологическом, так и в социальном смысле. Ликовала вся планета...

- Еще бы! Но как вы подошли к этому открытию, с какой стороны?