Планета кошек

Плевать она хотела на мои политические рассуждения. Конечно, она ведь считает, что кошачье мнение о предводителях человечества заведомо не представляет интереса.

Натали начинает плакать.

– Мои слова о том, что я предпочитаю тиранов, а не демократические ассамблеи, довели вас до такого состояния?

Она отрицательно мотает головой.

– Тогда из-за чего вы плачете? Из-за крыс? Из-за прибытия Тамерлана? Из-за того, что никто не слушает моих советов?

– Нет, – бормочет она и утыкается лицом в сгиб локтя.

– Перестаньте, Натали! Ну признайтесь. Сами знаете, я не только ваша хозяйка, но и ваша… как это у вас называется? «Подруга»! Так в чем дело?

Женщина поднимает голову, смотрит из-под упавших на лицо всклокоченных волос, утирает слезы и выпаливает:

– Я беременна.

22. Котенок

Котенок рождается глухим и слепым. Целую неделю он не открывает глаз и для ориентации прибегает только к обонянию и к осязанию. На десятый день у него наконец прорезается слух. В возрасте одного месяца он начинает есть твердую пищу и слышит уже втрое лучше, чем человек. В возрасте одного года он перестает расти.

Энциклопедия абсолютного и относительного знания.

Том XIV

23. Мелкие заботы добавляются к крупным

Не знаю, что думаете о людях вы, но я, вынужденная жить с ними бок о бок, стала находить их даже трогательными.

Их поведение настолько иррационально!

Я, конечно, не сказала Натали, что ее беременность – подходящая причина, чтобы помириться с Романом, но, видимо, так заразительно об этом думала, что она отвечает:

– Уверена, он переспал с Эдит.

Я издали наблюдаю за Эдит, не отпускающую руку Джессики. Наблюдаю и за Романом, как будто обсуждающим с Сильвеном высоконаучные темы, и говорю себе, что вразумлять ее себе дороже, потому что Натали уже убедила себя и любой довод, противоречащий ее уверенности, только выставит меня его сообщницей.

Каждый живет с собственными истинами и уверен, что они единственные.

Делая вид, что она ничего мне не сказала, я мяукаю:

– Поздравляю!

– Я не хочу оставлять этого ребенка.

Вот это новости!

– Я не люблю Романа.

И опять в слезы.

Я не вижу связи между этими двумя событиями.

Самцы – поставщики сперматозоидов. Привязанность возникает между матерью и дитя, не пойму, при чем тут отцы. Лично я всегда считала, что самцы существуют только для того, чтобы доставлять нам сексуальное удовольствие, ну и помогать, когда у нас возникает нужда в помощи. Мои отношения с Пифагором – особый случай, потому что у нас обоих был во лбу Третий Глаз. Эти придатки позволяли нам контактировать напрямую, мозгами, что создавало уровень взаимосвязи, вряд ли досягаемый с каким-нибудь другим котом.

Кстати, именно ностальгия по этому контакту наивысшего уровня заставила меня отвергнуть ухаживания Буковски, как, впрочем, и всех остальных котов, пытавшихся меня соблазнить после него.

Я наперед знаю, что буду ужасно удручена наличием только полового контакта, потому и не хочу даже пытаться.

– Я на вашем месте оставила бы ребенка, – говорю я служанке.

– Предъяви хотя бы один довод в пользу этого!

– Что ж… Я уже видела маленьких людишек, они розовые-розовые, прелесть что такое. До котят, конечно, не дотягивают, но тем, кто любит таких созданий, должно быть приятно иметь хотя бы одного. Конечно, если абстрагироваться от смены пеленок и непрерывного плача…

Она в прежней прострации. Наверное, я не нашла правильных слов. Зайду с другого угла.

– Если вы всерьез не хотите детей, поручите их мне, я не подведу. Видели же, что я была хорошей матерью для Анжело, разве нет?

И откуда берется столько слез?

Что я такого сказала, что она так разревелась?

– Такое впечатление, что вы не считаете меня хорошей матерью. Это даже немного обидно.

Натали шмыгает носом, улыбается, ласково приглаживает длинную шерсть у меня на щеке.

– Как же я тебя люблю! – шепчет она.

Слыхали уже, раньше эта ее фраза предназначалась Роману. Если меня она любит так же, то это означает ревностную любовь, неспособность отпустить меня на свободу.

– Видите, между нами есть общее: я тоже себя люблю.

Это я решила пошутить, чтобы отвлечь ее, но вместо того чтобы засмеяться, Натали сжимает меня в объятиях, да так крепко, что даже причиняет мне боль. Я стараюсь аккуратно высвободиться.

– О Бастет! Какой была бы моя жизнь без тебя!

Лично я отлично это себе представляю. Я перешла бы к Роману, чье преимущество – эмоциональная стабильность, он хотя бы не так бурно выражает свои чувства.

– Хотите сделать мне приятное – сохраните этого ребенка.

– Но он родится в мире, захваченном крысами!