Планета предателей

Так, минута за минутой, час за часом они брели по этой ледяной пустыне. Буря продолжала неистовствовать, мороз колол словно иголками. Каждая снежинка, попадая на кожу, вызывала ощущение, словно в это место ударило пушечное ядро. И хотя меховая одежда давала им хоть какую-то защиту от стужи, у людей появилось желание скинуть ее и остаться голыми, настолько она была тяжелой и сковывала движения. Ли, который был уроженцем планеты с нормальной силой тяжести, испытывал неизмеримо большее физическое напряжение, стараясь не отстать от Жюля. Несколько раз он падал без сил и более выносливый житель ДеПлейна вынужден был поднимать его и ставить на ноги. И несмотря на причитания Ли, несмотря на его протесты, не обращая внимания на его неоднократные призывы остановиться и хоть немного отдохнуть, Жюль продолжал движение вперед, прилагая нечеловеческие усилия, чтобы победить собственную усталость.

В конце концов Ли беспомощно рухнул на снег позади Жюля и уже никакая тряска, никакие пощечины не могли привести его в чувство. Какое-то время Жюль стоял над телом товарища, сжимая кулаки от безысходности, охватившей его. В памяти пронеслась картина, когда Филипп погружался в болотную трясину в последний раз, а он, Жюль, беспомощно наблюдал за этим, не имея возможности что-либо сделать для его спасения. Нет, решил он, с Ли этого не будет.

С трудом склонившись над ним — мешала тяжелая меховая шуба, — Жюль поднял его и закинул себе на плечо словно мешок. Их общий вес даже теперь был меньше, чем вес одного только Жюля на его родной планете, но в теперешнем положении это оказалось дополнительной нагрузкой на мышцы агента СИБ, которые и так действовали на пределе возможного. Местами снега навалило столько, что Жюль проваливался по пояс и это тоже создавало дополнительные помехи для движения, но он проходил и там, оставляя после себя глубокие борозды.

Метель прекратилась так же внезапно, как и началась. Но настолько сильно от переутомления были притуплены все чувства у Жюля, что он продолжал движение еще пару минут, прежде чем понял, что ураган стих. Снегопад прекратился, ветра не было, а вокруг стояла такая тишина, что у Жюля даже зазвенело в ушах — словно это было эхо недавнего кошмара. Небо у него над головой все еще было затянуто облаками, но на западе, почти у линии горизонта, появились уже просветы, через которые начинали пробиваться багровые лучи заходящего солнца, от которых окружающий мрак стал потихоньку рассеиваться. Воздух был морозным и чистым, а главное, таким прозрачным, что можно было рассмотреть местность на многие километры вокруг. Жюль на время положил свою ношу на снег, а сам просто стоял без движений, радуясь чистому, свежему воздуху.

После того как первая волна эйфории прошла, Жюль вернулся к более обыденным проблемам. Он и Ли оказались полностью отрезанными от основной части охотничьей экспедиции, у них не было ни припасов, ни подходящих транспортных средств, чтобы вернуться назад, в деревню. Кроме того, вполне возможно, что эта буря еще вовсе не закончилась — это затишье могло носить временный характер, через некоторое время ураган мог начаться вновь, причем с большей силой. Наконец, вот-вот должна была наступить ночь. Поэтому Жюль счел за благо как можно скорее приступить к подготовке ночлега.

Он огляделся вокруг себя, чтобы как-то сориентироваться и тогда увидел его. Вдалеке, на самой вершине холма, возвышаясь над белой равниной, стоял огромный дом, сейчас его стены отражали лучи клонящегося к закату солнца. Собственно говоря, он ничем особенным не выделялся — дом как дом, — но на Гастонии, где Жюль не видел ничего, кроме примитивных сборных домов да грубо сколоченных деревянных лачуг, этот дом можно было принять за особняк в изысканном стиле. Здание было выстроено из кирпича, камня и дерева. Оно стояло на самой вершине холма, величественно возвышаясь над долиной, где сейчас находился Жюль, вид у него был такой, словно он хотел заявить, что другого подобного великолепия за пределами военного гарнизона на Гастонии нет и не может быть.

По всем мыслимым законам в этом месте, вдали от деревни и Имперского гарнизона, ничего такого быть не могло. Несмотря на огромную физическую усталость, Жюль вдруг почувствовал, как по телу его пробежал некий импульс, придавая дополнительные силы. Он и Вонни прибыли на Гастонию, чтобы отыскать что-то, выходящее за рамки обыденных явлений и этот дом, выстроенный в столь диком, безлюдном месте, как нельзя лучше отвечал всем этим требованиям. Его, пожалуй, не мешало бы осмотреть повнимательнее. А легенда у него лучше не придумаешь — охотник, который заблудился во время жестокой бури, нуждающийся в помощи. И что самое ценное — легенда эта была чистой правдой.