Планета с привидениями

Захваченный врасплох, специалист по Привидениям с большим трудом отбил этот опасный выпад и в свою очередь попробовал задеть правую руку противника. Безуспешно. Толстяк полковник оказался умелым фехтовальщиком, и клинок Андрея не вонзился в плечо противника, а встретил лезвие его меча. Остановив атаку, Штольц сделал свой выпад, Завжецкий отвёл угрозу, и завязался бой на мечах, в котором каждый из противников имел свои преимущества и недостатки. У Андрея были свобода манёвра, превосходство в росте, физической силе и занимаемой позиции; зато его кожаный, хоть и укреплённый металлическими пластинами колет не шёл ни в какое сравнение со стальными панцирем и конусообразным шлемом противника. Который, в свою очередь, действуя снизу, мог рассчитывать поразить только ноги нового фаворита королевы. Мечи сталкивались, звенели, сыпались искры и проклятия Штольца, которому, вопреки ожиданию, никак не удавалось оттеснить варвара с занимаемой им позиции.

После десяти-пятнадцати отбитых атак и ответных выпадов, специалист по Привидениям, к своему удивлению, понял, что является лучшим фехтовальщиком, чем полковник — несмотря на значительное отличие боевого меча от спортивной рапиры — и если бы они встретились на любительских соревнованиях, то победил бы противника без особенного труда; однако в реальном бою его преимущества в быстроте реакции, точности и координированности движений сводились на нет, ибо, в отличие от Завжецкого, Штольц имел ничем незаменимый опыт множества смертельных поединков и кровавых военных сеч. Но главное, что Андрей понял после и что давало его противнику огромное превосходство — не готовность убивать. Да, и живот, и грудь, и голова полковника были надёжно защищены, но ведь оставались ещё лицо и горло. Однако для отчаянно сражающегося Завжецкого на бессознательном уровне существовал строгий запрет, удерживающий его руку от нанесения смертельно опасных ударов в эти открытые места. Целью меча Андрея являлись только плечи, предплечья и левая кисть полковника — правую надёжно защищала широкая гарда.

Благодаря своему огромному боевому опыту, Штольц, кажется, почувствовал нежелание Завжецкого убивать — и действовал всё наглее. И только мастерство специалиста по Привидениям позволяло ему удерживать занимаемую позицию.

Схватка становилась всё яростнее, мечи, звеня, сталкивались всё чаще, искры сыпались гуще — Андрей начал понемногу уставать, удивляясь свежести своего противника. По его предположениям, невысокий толстый полковник должен был устать значительно раньше, чем он: в действительности — ничего подобного. Хоть лицо Штольца и покраснело от напряжения, но напор полковника ничуть не ослаб, удары не потеряли силы, а сделанное опытным воином заключение о не человеческом, присущем лишь дикарям милосердии его противника, добавило бесшабашного безрассудства.

Завжецкий начал сомневаться в своей способности удержать занимаемую позицию и, решив сложным приёмом обезоружить врага, допустил роковую ошибку: напрочь забыв о теснящихся за спиной Штольца, готовых к нападению воинах.

Отразив очередной удар, Завжецкий припал на правое колено и, достав своим клинком гарды меча противника, сделал запястьем требующее огромного усилия вращательное движение, словно при фехтовании на рапирах, скрещивая и как бы заплетая оба лезвия — полковник этого приёма либо не знал, либо не был к нему готов, никак не предполагая, что тяжёлым мечом можно действовать будто лёгкой рапирой, и, когда Андрей рванул свою руку назад и вверх, оружие Штольца, чиркнув по краю лестничного проёма, описало крутую дугу и брякнулось на пол за спиной у специалиста по Привидениям. Не давая противнику опомниться, Завжецкий, приставив остриё своего меча к незащищённому горлу Штольца, спокойно произнёс:

— Поворачивайте назад, полковник. Вперёд вы не пройдёте.

Обескураженный и взбешённый командир дворцового гарнизона, не обращая внимания на смертоносное лезвие, сверкнул взглядом затравленного волка и отрывисто прохрипел:

— Ты не убьёшь. Вы, варвары, пока не цивилизуетесь, не умеете убивать. Или — не хотите. Чёрт вас разберёт. Но ты — не убьёшь.

— Верно, полковник, — Андреем вдруг овладело тёмное торжество победителя, — не убью. Но меч не отведу, не надейтесь. Так что вперёд вы не пройдёте. Ну, а если вам самому захочется наколоться на остриё — мешать не буду. По нашим дикарским представлениям, каждый взрослый человек в здравом уме и твёрдой памяти имеет право на самоубийство. И хотя многие психиатры не согласны с этим тезисом, но…

Ехидные разглагольствования Завжецкого оборвало что-то невообразимо быстро мелькнувшее в воздухе и распоровшее его левую руку между локтевым и плечевым суставами. И тут же раздался звон спущенной тетивы. «Арбалет», — пронеслось в голове у специалиста по Привидениям, и, опасаясь второго выстрела, он инстинктивно шагнул в сторону, освобождая лестничный проём. Сдерживаемая до этого остриём приставленного к горлу меча ярость полковника вылилась в могучем зверином рёве:

— Вперёд, кавалеры! Руби изменника!