Планета супербарона Кетсинга

Большинство лекарств отпали по признаку сомнительности. Не верилось в эффективность камешков для закапывания под порогом дома, а грибы, предназначенные в пищу лекарю, в лучшем случае могли помочь в деле воображения медицинских успехов. Вок приобрел серый порошок для посыпания ран и сушеные сорняки, отвар которых, согласно бурным уверениям, очищал подростковые физиономии от прыщей. Прыщи, конечно, актуальны не были, но на земле с прыщами боролись то ли аспирином, то ли тетрациклином. Вдруг волшебные лопухи что-то подобное выделяют при варке? В последний раз отказавшись от жабы, Вок отправился домой.

Продираться назад через весь базар не стал, вышел на узкую улочку, примыкавшую к местному маркету рядом с закутком аптечных торговок. Странно выглядела улочка, ширина – едва двоим разминуться, но уходящие вверх стены еще и наклонялись вперед, почти смыкаясь на уровне третьего этажа. Как они там живут, глядя в окна друг другу? Что странно – не чувствовалось вони, обещавшейся всеми книгами и передачами о средневековых городах. Как здесь проблему стоков решили? Неужели канализация? А почему, собственно, нет? Кое-чему Вок в этом мире уже удивлялся, может, пора удивиться и канализации?

Выбрался на улицу, после мрачной щели между домами показалось – вышел на проспект. И сразу заметил девушку. Она шла в сопровождении четверых вооруженных людей, хотя одета была не так чтобы очень ярко или роскошно. Один из сопровождавших приблизился, сказал что-то ей на ухо. Девушка махнула рукой и звонко произнесла:

– Да ладно, на мне все рвется.

Видимо, человек заметил непорядок в одежде и сообщил госпоже, стоило ли внимание обращать? Но чем-то этот жест тонкой руки показался Воку знакомым. Чем? Будто видел его когда-то, вот ведь глупость – на планете всего несколько дней, а уже забытые знакомые мерещатся. Дежавю называется, возникает из-за длительного отсутствия женщин, нечего заморачиваться.

Дома ждала курица, приготовленная как-то необычно, по-местному. Да и курица ли это, осталось неизвестным – опознавать видовую принадлежность в готовом блюде представлялось затруднительным, а спрашивать у дворецкого неуместно. Быстро пообедав, Вок занялся ранеными, хотел сразу к ним, но Редвик сообщил, что сэр барон совсем недавно заснул. На вопрос, чем занимался сэр барон до того, дворецкий пояснил, что тоже спал, но не так.

Несмотря на антимедицинские методы зашивания, убивать своих хозяев раны не спешили. Оба дышали, у обоих ощущалась температура, оба, очевидно, чувствовали себя очень плохо. Но ведь дышали. Вок обернулся к дворецкому:

– Есть они, пожалуй, сегодня не смогут. Так что пусть бульон постоит в холодильнике…

В каком к черту холодильнике! В голове красной лампочкой замигала фраза «Штирлиц был как никогда близок к провалу».

– В смысле – на холоде…

На лице дворецкого все то же непонимание. Быстрые расспросы показали, что про холодное хранение пищи в местном королевстве неизвестно. Пришлось выкручиваться, сообщив, что этот способ весьма популярен «у нас на юге». Подумалось – может, научить их ледники строить? Типа запасли лед с зимы в погребе и все лето холод в достатке. Кстати, а случается ли здесь зима? Тряхнул головой – мысли совсем не туда, надо ведь делом заниматься.

– Значит, так, если больные есть не смогут, завтра покупаем птицу поновее, а сегодняшнюю съедаем сами. И по кругу, пока они не выздоровеют.

Дворецкий приподнял брови, очевидно указывая на затратность такого способа ведения хозяйства. Пришлось добавить:

– Я заплачу, графская казна не оскудеет.

Про себя хмыкнул «осьминожья казна» и задумался, как же из нее, из этой кассы, получать пополнение – имеющиеся золотые подойдут когда-нибудь к концу.

А ведь действительно – что делать, когда наличность кончится? Чем здесь графы зарабатывают, неизвестно, как осьминога разыскать – тем более. Оставалось пересчитать имеющиеся финансы.

Вок поднялся в свою комнату, открыл денежный сундук. Пожалуй, всего только сундучок, а то и просто коробка. Внутри насчиталось двадцать две монеты – тоже неплохо. Опустев, дно коробки неожиданно изменилось. Выстилавший его красный бархат расползся клочками и исчез, зато появился самый обычный плоский экран. С него, понятное дело, взирал осьминог.

– Таки деньги потратились? – ехидно вопросил он.

– Считаю, – парировал Вок. – Отчет о командировочных расходах составлю.

– Отчет не нужен. – Спрут был великодушен. – Сотрудникам верим на слово.

– Тогда хотелось бы знать, что я вообще здесь делаю? Вам от меня пользы никакой, хозяевам одни неприятности.

– Пользы много, вопросы при личной встрече, – объявил спрут.

Тут же сообщил, что встречи надо искать там, где распрощались с водолазами, и отключился, вновь покрыв дно коробки бархатом. Ладно, при встрече так при встрече.

К вечеру накатила усталость, казалось – до постели бы доползти, но только казалось. Отрубиться не удалось, перед глазами возникла та же девушка. Точнее, не девушка целиком, а небрежный жест и фраза «да ладно, на мне все рвется».