Планета в подарок

Григ прислушался к своему телу. Десять суток в идеализированной среде реанимационного саркофага пошли на пользу. Аппаратура профильтровала лимфу и кровь, подкормила сердце, промыла почки и желудочно-кишечный тракт, очистил а легкие, заставляла регулярно сокращаться мышечную ткань. Бицепсы, грудные мышцы и мышцы пресса бугрились, словно после качественно проведенной тренировки; кожа казалась отшлифованной и свежей. Григ понял, что его организм здоровее, чем когда-либо. К сожалению, общие ощущения не соответствовали частным: в отдельности каждая клетка тела чувствовала себя прекрасно – но от этого сознание не начинало воспринимать радость жизни. Несмотря на очевидное здоровье всех органов, Григ чувствовал слабое головокружение. Ему было тяжеловато дышать – словно в легко втягиваемом воздушном потоке недоставало кислорода.

«Это пройдет, – сказал себе Григ. – Гронед обещал, что не выживу, а я жив. Все остальное пройдет…»

Он пригласил в обставленную Альрикой по своему вкусу огромную каюту трех человек: Вика, как Первого Брата и командующего Братьями-техниками; Дора, как командующего Братьями-воинами; и саму Альрику, как генерал-лейтенанта вражеской армии, с которым соглашался общаться магнитный Мозг крейсера, и как свою мать – женщину, знавшую о нем нечто сокровенное. Перечисленные люди сидели в креслах напротив юного правителя и терпеливо ждали. А Григ не знал, с чего начать.

Для него с момента бегства с Земли прошли считанные минуты – для этих людей то время исчислялось промежутком в десять стандартных суток. Последние его приказы отдавались Гронедом, последние мысли относились к тому моменту, когда удача вернулась к Братьям и подарила им весомый аргумент в споре с Флотом Лиги – тяжелый военный крейсер. Люди, которые сидели напротив, уже позабыли о возникшей тогда выигрышной ситуации – они ожидали от своего предводителя очередного решения, нового пути выхода из новой ямы.

Григ внимательно посмотрел на каждого из них. Скуластое лицо богатыря Дора светилось от тщетно подавляемой радости.

«Ему кажется, что с моим пробуждением сразу наступили мир и благоденствие», – понял Григ.

Вик заметно нервничал. Его проницательные глаза почему-то ни разу не встретились с глазами Отца, Вик старательно отводил их, то уставившись в пол, то на мебель, то на стены. Первый Брат и радовался и злился одновременно.

«Не нужно забывать, что он только что провалил свою операцию, – напомнил себе Григ. – И еще – с моим возвращением его положение вновь стало ниже. Если бы я мог, с радостью уступил бы Вику командование. Но от трудностей бегут только трусы – Братья наверняка не поймут. Да и Отец хотел, чтобы я стал его преемником. Да и Дор говорил, что за техником воины не пойдут… Вик наверняка понимает, но все равно злится…»

Особый интерес представляла Альрика. Григ не слишком-то разбирался в женщинах, хотя и провел какое-то время с Линти, но вряд ли по ней одной стоило судить обо всей немужской половине человечества. Женщины в «Улье» не считались «сестрами» – их держали на Девятом Уровне и никогда не приравнивали к мужчинам. Григ ловил взгляд Альрики и путался в своих ощущениях. Он умел читать по глазам Дора или Вика, но темные глаза матери странно блестели и будто говорили о многом и ни о чем одновременно. Явственно в них читалась только боязнь остаться непризнанной и безграничное желание поделиться с Григом всем своим душевным теплом.

Лицо Альрики казалось очень знакомым. Словно его собственное отражение доработали с помощью резца и напильника, сгладив все грубые острые черты. Невероятное сходство поражало Грига и пугало одновременно.

«Не зря говорили, что я напоминал Отцу свою мать», – осознал парень.

От него ждали слов, а он терялся в мыслях, не зная, какую из них предпочесть. Воспоминания об «Улье» сжимали сердце, как воспоминания о безвозвратно утраченном – город попал в руки врага, вряд ли существовал способ вернуть Братьям Родину. А они наверняка ждали, что он вернет. Обнадеживающего ответа на вопрос, что теперь делать, не находилось. Что может сделать один военный корабль? Точнее, что он, Григ, теперь должен делать? Сражаться со всеми, но ради чего? Раньше у них было Братство, общество, которое существовало само по себе и не искало смысла своего существования. Победа над врагом поощрялась, доблесть и ум награждались – победителей ждали не только уважение и слава, но и повышение ранга, и перемещение на более высокий Уровень. Ради этого они жили. Все известные Братьям нематериальные ценности существовали внутри их цивилизации – за ее пределами они ничего не стоили. Не стало «Улья» – не стало смысла. Как требовали обычаи, для того чтобы сохранить доброе имя и доказать верность Закону, им всем следовало сейчас найти врага посильнее и погибнуть в бою, оставив свои имена для несуществующей больше Книги Героев…