Планета Вода (сборник с иллюстрациями)

— Кто старший? — спросил Фандорин, и было в его виде, голосе, повадке что-то такое, отчего вахмистр перестал жестикулировать и подтянулся.

— Его высокоблагородие подполковник Павлов. Начальник губернского управления.

Эраст Петрович прищурился. Во время японской войны он служил советником в железнодорожной жандармерии и хорошо знал командный состав этого ведомства — уж во всяком случае, на уровне губернского начальства.

— Павлов? Сергей… Кондратьевич?

— Никак нет. Кириллович.

— Да, верно, Кириллович.

Был такой. Правда, в ту пору еще штабс-капитан. Звезд с неба не хватал, но старательный и дотошный. Оказывается, сделал карьеру — начальник железнодорожно-жандармского управления по Келецкой губернии.

— Подите, скажите ему, что здесь Фандорин.

— Кто? — переспросил вахмистр. Как видно, он был не из старослужащих. Иначе знал бы.

Пришлось повторить фамилию.

Поколебавшись не более секунды, унтер козырнул и пошел к вагону. То и дело оглядывался, не уверенный, что делает правильно, оставив пост.

Зато обратно от вагона несся со всех ног — и все равно отстал от рослого офицера в синем мундире, с болтающимися серебряными аксельбантами.

— Господин Фандорин! Эраст Петрович! — кричал Павлов, умудряясь на бегу всплескивать руками. — Бог вас послал!.. Господи, и правда вы, — сказал он, остановившись. — Что за чудо! И ничуть не изменились. Откуда вы здесь?

Подполковник пребывал в крайней степени возбуждения и, кажется, в изрядной растерянности — причем отнюдь не из-за внезапного появления старого знакомца. Похоже, на железной дороге произошло нечто исключительное.

— Неважно. Рассказывайте, что стряслось.

Павлов взял Эраста Петровича под локоть, повел в сторону.

— Нападение на почтовый вагон… Я, собственно, только четверть часа, как примчал из города с дежурным взводом. — Он кивнул на недальний кустарник, где коноводы держали лошадей и стоял автомобиль. — По телефонному звонку… Взрыв на путях. Динамитная шашка. Там. — Он показал куда-то вперед. — Машинист еле успел затормозить. И напали, двое каких-то. Варшавский «Торговый банк» перевозил крупную сумму. Двести тысяч. Взяли. Но не в деньгах дело. — Офицер вытер распаренный лоб. — Вы не представляете, чтó там, внутри. Ужас. Бойня.

Почтовый вагон

— Двое грабителей захватили почтовый вагон? — поразился Фандорин. — П-погодите, но по инструкции от 15 марта 1905 года — я сам ее составлял — при перевозке крупных сумм должна быть охрана минимум из пяти солдат с унтер-офицером. Вагон должен иметь стальные решетки на окнах, блиндированную дверь…

— Всё было! У меня в губернии полный порядок! — еще пуще разволновался подполковник. — Шесть человек охраны! Дверь бронированная! Строжайшее запрещение открывать на дистанции! Всё как положено. Но ведь аварийное торможение. Сопровождающие подумали — крушение. И постучал не кто-нибудь, а старший кондуктор. Его, оказывается, держали на мушке злоумышленники… Почтовый сотрудник открыл, ну и… Забрали только банковскую сумку. Она нетяжелая, двадцать пачек сторублевых купюр…

— С-сопротивление было?

— Нет. Взяли врасплох. И тем не менее всех убили, всех! Сатанинская безжалостность!

У Павлова дрожала рука, которой он всё пытался застегнуть пуговицу на воротнике кителя.

— Полагаю, убили не всех. Иначе откуда вы узнали бы, что постучал именно старший кондуктор?

— Да. — Подполковник махнул вахмистру, чтобы не торчал столбом, а возвращался на пост. — Почтовый служащий Коркин чудом выжил. Ранен, но нетяжело. Я как раз начал его допрашивать, когда мне доложили, что вы здесь…

— Ясно. Пойдемте. Посмотрим, что там. Да и холодно здесь стоять…

Фандорин поежился в своем твидовом пиджаке. Декабрь в южной Польше выдался малоснежный, но противный — ветер пробирал до костей.

В вагоне пахло пороховым дымом, кровью и рвотой. Остановившись на пороге, Эраст Петрович покачал головой.

Действительно бойня.

Вдоль стены, в ряд, как на построении, в одинаковых позах лежали шестеро в жандармских мундирах. Все лицом вниз. У каждого посередине затылка аккуратная дырка.

Человека в железнодорожной форме, и еще одного, пожилого, очкастого, в обычном пиджаке, смерть, по-видимому, застигла в движении, но и эти двое получили только по одной пуле: в переносицу и в сердце.

— Это старший к-кондуктор, — показал Фандорин на железнодорожника. — Штатский кто?

— Сотрудник банка. А Коркин — вот…

Тощий блондин в черной почтовой тужурке, мучнисто белый, сидел на стуле, держался руками за перебинтованную голову и раскачивался из стороны в сторону.

— Я пока еще не полностью восстановил картину произошедшего, — начал объяснять Павлов, но Эраст Петрович его остановил.

— А что тут восстанавливать? Солдаты не успели взять оружие. Их, кондуктора и банковского заставили лечь на пол. Взяв сумку с деньгами, грабители открыли огонь на п-поражение. Из двух револьверов. — Фандорин наклонился над мертвецами. — Кажется, «кольт» сорок пятого и «наган». Быстрота и точность п-поразительные. Сначала, разумеется, стреляли в жандармов. Кондуктор и банковский успели приподняться. Но и только…

Он смотрел уже не на покойников, а на раненого.