Планету открывали сообща

Сейчас мало кто вспоминает об этих поселениях, но и школьникам известен древний Карфаген. «Годом рождения» этой крупнейшей и важнейшей финикийской колонии считают теперь 825 год до н. э. В дальнейшем Карфаген стал центром сильного государства, граждане которого много сделали для исследования родного материка, и прежде всего территории современных Туниса и Алжира. Именно карфагеняне были учителями своих врагов и губителей — римлян-в области мореходства.

Финикияне обычно довольствовались созданием колоний на морском побережье и особенно в устьях рек. Они сравнительно редко проникали в глубь материка, хотя в нынешнем веке были обнаружены три караванные дороги, которые соединяли Лептис (на побережье Большого Сирта) с сахарскими оазисами Гадамес, Мурзук и Мизда.

Карфагеняне как создатели государства стремились закрепиться на обширной территории, населенной ливийскими племенами, и осваивали внутренние области Северо-Западной Африки. Вдали от моря, на территории Туниса, пунийские поселения существовали в пунктах Смират, Аль-Кениссия, Сиди-аль-Хани, Гурса, Загуан, Тебурсук, Беджа, Матер, Тебурба.

В глубине современного Алжира карфагеняне основали Цирту, ставшую впоследствии столицей нумидийских царей.

Разгром Карфагена римскими завоевателями сопровождался гибелью пунической культуры. Однако географические познания карфагенян были восприняты римлянами, распространившими свою власть на все владения побежденных.

В Атлантике финикияне открыли (до 800 года до н. э.) Канарские острова и Мадейру, которые по существующей географической классификации относятся к Африке. Описание благодатного климата и плодородия острова, открытого финикиянами «в середине океана, против Африки» (Диодор Сицилийский), живо напоминает Мадейру, являющуюся в настоящее время климатическим курортом мирового значения.

Что касается Канарских островов, то особый интерес представляет сообщение Плиния о красильне, устроенной там незадолго до нашей эры мавританским царем Юбой II, владения которого находились в Северо-Западной Африке. Этот царь был, кстати, ученым-географом. Труды его до нас не дошли, но о них с уважением отзывались выдающиеся географы древности Страбон и Помпоний Мела.

«Производство славившегося в древности тирского пурпура всегда было окружено тайной, по сей день нераскрытой, — пишет Р. Хенниг. — При помощи одной пурпурницы, известной и доступной другим средиземноморским народам, финикияне не смогли бы производить свои прекрасные в техническом отношении и славившиеся повсюду пурпурные ткани. Между тем на Канарских островах имелся лишайник, так называемый орсель, содержащий краситель весьма высокого качества и в очень большом количестве. Эту группу при Юбе и Плинии называли «Пурпурными островами».

Р. Хенниг пытается принизить значение финикийских открытий, утверждая, что важнейшие острова из Канарской группы и Мадейра открыты не финикиянами, а критянами.

«Казавшаяся некогда столь гордой слава финикиян все больше меркнет», — замечает он.

Для подобного вывода нет оснований. Ведь Р. Хенниг не отрицает, что в древности Канарские острова и Мадейра посещались и финикиянами, и карфагенянами, и автохтонами Северо-Западной Африки.

В открытии и заселении Мадейры и Канарских островов участвовали различные народы Азии и Африки, включая и финикиян. Если в этом славном деле приняли участие и европейцы (критяне), то тем лучше. От этого ничья слава не меркнет.

Вверх по Нилу

Корабли, на которых древние египтяне бороздили Средиземное и Красное моря, — прямые потомки нильских речных судов. Условия плавания по Нилу благоприятствуют парусникам, так как большую часть года в направлении верховий реки дует попутный ветер. Характерно, что и на морских кораблях египтян широкий парус на изогнутых реях ставился только при ветре в корму. Правда, большим препятствием для судоходства были нильские пороги, но для строителей пирамид перевозка деревянных судов по суше, в обход порогов, не представляла особых трудностей.

Столетие за столетием египтяне продвигались все дальше на юг, вступая в соприкосновение с народами негроидной расы. Уже в эпоху Древнего царства (III тысячелетие до н. э.) они достигли Первого порога — примерно в 550 километрах вверх по реке от дельты Нила. Имя фараона Усеркафа было выбито на скалах у Асуана, где ныне наследники древних египтян воздвигли с помощью советских друзей грандиозную плотину для орошения пустыни и производства электрической энергии. Его преемник Сахура организовал первую известную экспедицию в страну Пунт. Таким образом, египтяне одновременно продвигались вверх по Нилу и вдоль побережья Красного моря.