Плата за молчание

- Вы это себе только внушаете, фрау Крюгер. Вам хотелось бы, чтобы было так. На самом деле никакого Польмана нет. Завтра мы пригласим всех франкфуртцев, носящих эту фамилию, и выяснится, что ни один из них не был знаком с Нитрибитт. Поедемте-ка лучше в управление и продолжим наш разговор там.

Безропотно, как оглушенная, Эрна Крюгер спустилась за ним по лестнице. Она, казалось, не замечала ни фотографировавших ее репортеров, ни любопытных, которые шептали им вслед: «Убийцу уже схватили. Это была приходящая прислуга!»

Большего бывалому обер-комиссару и не требовалось. Он сам потом признался, что задержал Эрну Крюгер с единственной целью - сразу пресечь всякие толки о таинственной подоплеке убийства. Люди должны были увидеть, что это преступление ничем не отличается от сотни других и, значит, лишено интереса.

В тот же вечер после подробного допроса в полицей-президиуме Эрну Крюгер отпустили домой. Причин для этого было достаточно. Обер-комиссар Брейтер, опросивший уже всех жильцов дома № 36 по Штифтштрассе, получил множество указаний.

Жилица первого этажа видела Нитрибитт возле дома 29 октября между половиной пятого и половиной шестого вечера. Продавщица находившейся в том же доме мясной лавки подтвердила, что именно в это время Нитрибитт покупала у нее печенку для своего пуделя. Двое наборщиков расположенной прямо напротив дома № 36 типографии заявили, что около 22 часов 29 октября видели Нитрибитт на улице. Но самые важные показания дала женщина, жившая этажом ниже Нитрибитт:

- В среду, 30 октября, днем, между половиной второго и двумя часами, я услышала в квартире надо мной громкий мужской голос, затем пронзительный крик и падение чего-то тяжелого. Тогда я не обратила на это внимания, так как у Нитрибитт часто происходили подобные сцены.

И наконец, истопник дома № 36 рассказал, что 29 октября в 16 часов 20 минут черноволосый мужчина лет 35, которого он не раз видел вместе с Нитрибитт, покинул в большой спешке ее квартиру и уехал на стоявшей во дворе серой автомашине. По описанию человек этот походил на того приятеля Нитрибитт, о котором говорила Эрна Крюгер. В протоколе ее допроса о нем сказано: «Высокий, широкоплечий, волосы черные, лет около тридцати пяти».

Впрочем, все эти высказывания мало чем помогли франкфуртской комиссии по расследованию убийства. Ни о времени убийства, ни об убийстве они представления не давали.

- Мало, почти совсем ничего, - саркастически прокомментировал обер-комиссар Брейтер доклад, сделанный им в полночь директору уголовной полиции Альберту Кальку. - Или вы что-нибудь за всем этим разглядели? Я - нет.

Директор уголовной полиции еще раз полистал материалы дознания, прежде чем ответить:

- Бесспорно, Брейтер, это немного, но вам ведь не привыкать. Убийцы редко оставляют свою визитную карточку. Итак, начните с самого начала. Займитесь прежде всего выяснением круга знакомых Нитрибитт.

- Бог ты мой! - простонал Брейтер. - У этой дамы наверняка была не одна сотня знакомых. С кого мне начать?

- Ваше дело. Брейтер. Вы ведь старая ищейка. Если у нее было столько знакомых, значит, и сама она повсюду известна. Прочешите соответствующие ночные бары.

- Минуточку! - Брейтер резко повернулся к Мертелю. - Вы нашли там записную книжку с фамилиями и адресами и кучу фотографий. Вот с них и начнем.

Мершель смущенно покосился на директора уголовной полиции.

- Не знаю, Брейтер. В этой записной книжке есть такие люди, которые наверняка без восторга отнесутся к допросам в полиции.

- Так… - Брейтер выжидательно посмотрел на Калька. Он и раньше уже удивлялся тому, что его высокий начальник не пожалел ночи ради довольно бесперспективного дела об убийстве. Обычно за ним такого не водилось. Самое большее, он снисходил до того, чтобы вы слушать рапорт, но в подробности работы комиссии по расследованию убийства никогда не вникал. Только к расследованию совершенно исключительных дел, которым газеты посвящали целые полосы, он подключался лично. Коллеги злословили, что он делает это с единственной целью - почаще видеть свое имя в печати. Именно поведение шефа впервые навело Брейтера на мысль, что за этой историей с Нитрибитт скрывается нечто большее, чем можно было заметить с первого взгляда.

Кальк как будто угадал, о чем он думает.

- Оставим пока записную книжку в стороне, Брейтер. Если она понадобится, что маловероятно, мы всегда успеем ею заняться.

И, словно желая подчеркнуть значение сказанного, он запер книжку в ящик своего письменного стола.

В этот момент у обер-комиссара Брейтера зародилась хитроумная идея, которая привела затем к серьезным последствиям. Добраться до людей, чьи имена были записаны в книжке, он не мог, оставалось позаботиться о том, чтобы они сами явились к нему. И он решил намекнуть о существовании загадочной записной книжки кое-кому из хорошо известных ему репортеров. Пусть обронят пару слов о найденной в квартире Нитрибитт книжке с фамилиями и адресами ее клиентов. Тогда они сами забегают, не дожидаясь компрометирующего их вызова в полицию. Втайне гордясь такой удачной мыслью, Брейтер сказал только: