Плата за одиночество

Тут как раз и сам он решил, что достаточно налюбовался прекрасной Рудольфовой спиной, и зашел внутрь магазина. Он явно разозлился и разбрасывался такими взглядами, что можно было только радоваться, что здесь ничего легковоспламеняющегося нет, а то вокруг все бы уже вовсю пылало. Инора Эберхардт улыбнулась мне еще раз и заторопилась к себе, чтобы дать нам возможность выяснить отношения без свидетелей. Я проводила ее тоскливым взглядом и повернулась к Эдди. Объяснение, никому из нас не нужное, становилось все ближе и ближе, так что пока он не начал говорить о своих неземных чувствах, я торопливо сказала:

– Инор Хофмайстер, должна вас сразу предупредить, я никогда и ничего не приму со стороны своей матери. Ни денег, ни имущества.

– Вот как, – он криво улыбнулся. – Тебе этот хмырь вот так все выложил?

– Нет. Я поняла, что вам от меня нужно. А как догадались вы?

– По ауре. Вы слишком близкие родственники, чтобы этого не заметить. Я ж, детка, на целителя учился, пару лет даже поработал. И был очень даже неплох в своем ремесле. А ей рассказывать не будешь?

– Нет. Если ей я столько лет не была нужна, то и она мне тоже не нужна.

– Гордая, значит. Но глупая. Помрет она – деньги государству отойдут.

– Мне без разницы, куда они отойдут, – отрезала я. – Я на них не рассчитывала и рассчитывать не собираюсь. Надеюсь, вопрос с вашим сватовством решен?

– Нет, детка, ты мне и без денег нравишься, – внезапно заявил он. – Не хочешь их – и не надо. У меня и своих достаточно. Я могу завязать с этой торговлей и начать практиковать в родном городе. Думаю, Маргарете не составит труда найти другого поставщика. Так как?

– Решили, что я потом передумаю? – зло сказала я. – Могу только повторить. Мне не нужны деньги постороннего мне человека. Ни деньги, ни что-то другое.

– Штеффи, что ты так горячишься? Да понял я уже. Не нужны ее деньги, и не нужны, у меня своих хватает.

Слава Богине, как раз в этот момент появилась покупательница, что позволило мне прекратить неприятный разговор. Но Эдди на удивление терпеливо дождался, пока она уйдет, и добавил к сказанному, хотя и видел, что слушать его и соглашаться я не настроена.

– Детка, я тебя не тороплю. Подумай, взвесь все. Ты пока от Маргареты уходить не собираешься?

– Могла бы – ушла.

– Да, ты говорила, что денег нет. Не так уж ты от них и не зависишь. – Он посмотрел на мое мрачное лицо и быстро перевел разговор: – Завтра мне крайний срок, как уезжать надо. Не надумаешь до завтра, так, может, хоть к следующему моему приезду? А, детка? Мне приятно будет знать, что меня кто-то в этом городе ждет.

– Девиц из местных борделей вам не хватает, инор Хофмайстер? Думаю, вы там столько денег оставили, что они вас всегда с нетерпением ждут.

– Делать мне больше нечего, как по столичным борделям ходить, в провинции и лучше, и дешевле, – нагло ответил он. – Это у нас с Маргаретой дежурная шутка после одного случая. Хочешь, вечером поужинаем вместе, и я расскажу?

– Спасибо за приглашение, инор Хофмайстер, но ваши секреты с инорой Эберхардт меня не касаются, и на вечер у меня другие планы.

– С этим типом, что тебя провожал сегодня, встречаешься? – нахмурился он. – Ну и зря. Мутный тип. Не думаю, что ты хочешь своим детям собственной судьбы.

Намек, что я могу родить внебрачного ребенка и оставить его в приюте, меня ужасно разозлил. Как бы ни сложилась моя судьба, отказываться от своих детей я не буду, но и заводить в ближайшее время тоже не собиралась.

– Инор Хофмайстер, мое терпение не безгранично, – намекнула я.

– Все, ухожу. Не злись, детка.

Он действительно ушел, а я испытала огромнейшее облегчение. Возможно, для собственной безопасности нужно было согласиться и попробовать потянуть время. Но Эдди одного согласия будет мало, сразу потребует подтверждения более материального, как тогда благодарности. А второй раз Сабина может и не заглянуть столь удачно.

Вторая половина дня прошла намного спокойнее, инора Эберхардт даже предложила закрыть магазинчик пораньше. Но не успела я этому порадоваться, как она сказала:

– Я хочу, Штефани, чтобы ты осталась и помогла мне с кремом.

– Да, инора Эберхардт, – покорно сказала я.

Я не знала, что меня больше пугает – возможные уговоры выйти замуж за ее партнера или воспоминания о чувствах на лице Сабины, когда ее просили остаться в прошлый раз. Но на деле ничего страшного не было. Моей задачей было лишь четко подавать баночки темного стекла, на которых стояли только цифры. Все силы и внимание иноры Эберхардт были отданы концентрации на применении магии. Подай я ей баночки не в том порядке, она бы не заметила, настолько была вовлечена в приготовление. К концу процесса она была бледная, как стены в нашем приюте, и с трудом стояла на ногах. Сил ее хватило, только чтобы поместить получившееся – еще не крем, а лишь заготовку – в контейнер с непонятными символами, а сам контейнер – в сейф. После чего она без сил даже не села, а упала на табуретку.

– Инора Эберхардт, – испуганно сказала я, – что с вами? Я могу что-нибудь сделать? Может, за лекарем сходить?