Плата за одиночество

– За лекарем? – чуть слышно переспросила она и улыбнулась. – Нет, Штефани, не надо. Я посижу немного, а потом ты поможешь мне подняться наверх и сможешь уйти.

– Давайте я вам хоть чай заварю?

Стоять и смотреть на нее, ничего не делая, когда ей так плохо, мне казалось настоящим преступлением.

– Здесь ничего лишнего не должно быть, – отказалась инора Эберхардт. – Мне уже лучше.

Она подняла руку и потерла лоб.

– Прав, наверное, Эдди, что хочет жениться. А то будет как я. Ни семьи, ни друзей…

– А почему вы замуж-то не вышли, инора Эберхардт? – спросила я, сама пугаясь своей фамильярности. – Вы и сейчас красивая, а в молодости наверняка отбоя от женихов не было.

Я думала, она рассердится, но нет, она лишь грустно улыбнулась:

– Сначала деньги зарабатывала, потом уже поздно было. И кому теперь нужны мои деньги? Из родственников никого не осталось…

– Совсем? – сочувственно спросила я.

– Совсем. Была сестра, и та умерла много лет назад. Вот она действительно была красивая и очень талантливая. На самом деле все эти рецепты – не мои, ее. У меня же Дара хватает лишь, чтобы в несколько приемов сделать то, что для нее никаких проблем не составляло сделать сразу. А когда так постоянно выматывает – тут совсем не до личной жизни. Тут бы в себя прийти.

– И зачем так себя выматывать? Ради чего? Неужели вам денег не хватает?

Деньги, деньги, деньги… Все ради них…

– Да нет, Штеффи, – улыбнулась она печально, – сейчас, скорее, в память о сестре. Ты права, денег мне хватает. Но я просто не смогу жить, ничего не делая. – Она внезапно расплакалась. – Хоть и понимаю, что все это бессмысленно и никому не нужно, кроме тех богатых дамочек, что в состоянии оплатить. Но знаешь, когда я что-то делаю по рецептам Эльзы, мне кажется, что она жива и стоит рядом.

Спрашивать, что случилось с ее сестрой, я не стала. Для меня это лишь праздное любопытство, а для иноры Эберхардт – сама жизнь, очень тяжелые и болезненные воспоминания. Она прижимала руки к лицу, но слезы текли и текли непрерывным потоком, и мне ее было ужасно жалко, пока я не вспомнила, что они с Эдди собираются сделать. Сейчас нанимательница вытягивает из себя последние силы, чтобы отправить в могилу мою мать. Пусть та и не самый хороший человек, но не убивать же ее за это? И ради чего? Ради репутации вот этого магазина, который, по большому счету, не нужен и самой владелице.

Инора Эберхардт успокоилась довольно быстро. Вытерла слезы платком, который вытащила из-за манжета, и постаралась принять свой обычный спокойный вид.

– Извини, Штефани, – довольно сухо сказала она. – Мне не следовало этого рассказывать. Что тебе до моей жизни?

– Возможно, вам стало от этого легче. А от меня никто ничего не узнает.

– Да, наверное.

Она встала и, чуть пошатываясь, пошла к выходу. Я бросилась ей помогать, но хозяйка покачала головой и сказала, что сейчас ей намного легче. Двери в подвальное помещение она закрыла самостоятельно и защиту активировала. Потом посмотрела на меня с подозрением.

– Инора Эберхардт, мне уж точно ваши рецепты не нужны, – обиженно сказала я.

Она смутилась.

– Вокруг моего магазина в последнее время слишком много всяких подозрительных личностей вертится, – извиняющимся тоном сказала инора. – Я тебя и взяла потому, что ты только что из приюта и ни с кем из них не можешь быть связана.

А вот за прошедшее время я наверняка успела с кем-нибудь связаться. Я укоризненно на нее посмотрела, и она поняла меня без слов.

– Нет, Штефани, я тебя ни в чем не подозреваю. Но есть порядок, которого я стараюсь придерживаться. Пожалуй, ты можешь уйти уже сейчас – я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы подняться сама.

Я посмотрела на нее с большим сомнением, я же видела, что ее еще пошатывает, но инора ответила мне довольно твердым взглядом. Она уже жалела о своей откровенности и проявленной при мне слабости. Поэтому я попрощалась с ней и пошла на выход, ожидая очередного представления со стороны моих внезапно появившихся поклонников. На удивление, у черного крыльца никого не было. Я даже огляделась по сторонам. Но ни Эдди, ни Рудольфа так и не заметила – на этот вечер у них обоих были другие планы, меня не включающие. И я уж было решила, что остаток дня проведу в полном одиночестве, полностью обделенная мужским вниманием, как вдруг увидела торопящегося мне навстречу Петера.

– Штефани? – удивленно спросил он. – А где Сабина? Она же сегодня должна была работать в магазине.

Он выглядел таким встревоженным и несчастным, что я невольно ощутила злость на свою сменщицу. Вот чего ей нужно? Вышла замуж за человека, которого любит и который любит ее, а сама бегает неизвестно где, вместо того чтобы сидеть дома. И мужа при этом обманывает! Но выдавать ее не хотелось. Они поругаются, а в ее положении это может быть опасно.

– Так получилось, что сегодня работала я, – попыталась я расплывчато ему объяснить. Так, чтобы потом любые слова Сабины подтвердились. – Она, наверное, уже дома…

– Дома я еще не был, – смутился он. – Время позднее, решил ее встретить. Но если уж так получилось, давайте провожу вас, Штефани.