Платье невесты

— Я тебя сразу узнала. Когда ты появилась в салоне. — Пальцы снова скомкали простынь. — Сразу поняла, что с тобой будет трудно, потому и держала от него подальше. Напрасно, конечно. Ему нужно тепло, он совсем один.

— О чем вы…

— Не перебивай. — Женщина на секунду прикрыла глаза и вздохнула. Снова открыла веки и покачала головой: — Не бросай его, поняла? Он творец. Рядом с ним всегда должен быть кто-то, кто создаст ему атмосферу. Кто-то, кто в нужный момент кивнет, но при случае сможет сказать: «Нет. Ничего не выйдет».

— Вы… про Александра?

Она недовольно прищурилась.

— Да, я про своего сына. — Откашлялась. — Хотя он и считает, что я не имею права его так называть.

— Почему? — Удивленно пропищала Маруся.

— Говорит, что продала его. — Она зажмурилась на мгновение. — Но это не так. Я просто хотела для него лучшей жизни. Хотела дать то, чего заслуживал его талант: учебу в хорошем месте, лучших наставников, толчок в карьере в нужный момент. А у нее были деньги, связи, возможности. Саша не понимает, что это все было ради его будущего. Я… я никогда не отказывалась от него…

Маруся вскочила, налила воды из графина и подала Ирэн. Та попыталась взять его трясущимися руками, но чуть не разлила. Тогда девушка помогла ей глотнуть воды, убрала стакан на поднос и поправила подушки.

— Вам нельзя волноваться.

— Он меня никогда не простит. — Вздохнула Ирэн.

— Нет. — Еникеева сжала ее руку. — Ваш сын очень любит вас!

— Он был совсем крохой, и я видела, что творчество для него как дыхание. Он почти не играл с детьми, предпочитал рисовать или читать. Мы переехали сюда и жили во флигеле, я преподавала французский и гуманитарные науки ее сыну. Мальчики дружили, играли вместе, но потом ее Саша тяжело заболел и умер. Она так переживала…

Маруся не знала, что сказать. Она просто молчала, глядя на дрожащие руки Ирэн, сжимающие добела ее пальцы.

— Это не я. Она сама предложила. — Отдышавшись, осипшим голосом продолжила Ирэн. — У нее никого больше не осталось. Сначала умер муж, а следом за ним сын скончался от болезни. Нина обещала, что все оставит моему сыну, если я позволю ей быть для него родной. — По сухой щеке покатилась слеза. — Мой Саша всегда знал, кто его мать. Ему было десять, когда мы обо всем договорились. Нина представляла его всем, как наследника своего бизнеса, обучала всему, вводила в общество. Она любила его, как своего. Подарила ему то будущее, которого он заслуживал…

— Ирина Павловна, вам плохо? — Склонилась над ней Маруся.

— Нет. — Женщина закрыла глаза. — Просто я очень устала.

— Поспите. Если хотите, я приду к вам завтра, и мы поговорим. Там, в салоне, все нормально, вы не переживайте. У нас там полный порядок, я все контролирую. И коллекция. Новая коллекция. — Девушка облизнула губы. — Она готова, и у меня есть идеи по поводу ее презентации. Вы только выздоравливайте.

— Однажды что-то придумав, он не возвращается к этому вновь. — Прошептала женщина. — В этом его талант. Его гений. Ему нужна концентрация. И чтобы рядом были люди, которые могут понять и реализовать его идеи. Я всегда хотела, как лучше.

— Вам тяжело говорить. Отдохните. — Принялась гладить ее по плечу Маруся.

— Это неправда, что я отреклась от него. Нет. — Продолжала шептать Ирэн. — Теперь все здесь принадлежит ему. Я выполнила свою часть договора, а Нина свою.

— Тише, тише…

— Он любит фотографировать. Это помогает ему в работе. А лучшие идеи ему приходят во сне. — Бормотала она сквозь надвигающийся сон.

— Все хорошо.

— Там, в его спальне, на стене. — Очевидно, эти воспоминания вызывали у нее улыбку. — Я сразу поняла, откуда он черпал вдохновение для «Лунной мелодии». Зря была против, ты мне нравишься.

— У вас все наладится, вот увидите. Тише, тссс…

— Нравишься.

Маруся дождалась, когда Ирина Павловна уснула. Тихонечко встала, на цыпочках подошла к двери, отворила ее и вышла. В коридоре она столкнулась с сиделкой.

— Так быстро? — Улыбнулась ей женщина.

— Да, она уснула. Немного разволновалась, но дыхание сейчас вроде ровное. Вы бы проверили ее на всякий случай.

— Конечно. — Кивнув, сиделка вошла к Ирэн.

А Маруся, озираясь по сторонам, побрела дальше вдоль коридора. Высокие потолки, яркие светильники, куча комнат.

Она не знала, что вдруг поманило ее в одну из них, но, потянув за ручку приоткрытой двери, вошла и… обомлела. В тусклом свете настольной лампы девушка рассмотрела висящую на стене большую картину. Ту самую, на которой была изображена она сама: обнаженная, в полный рост, стоящая вполоборота на носочках и будто бы свысока взирающая через плечо с загадочной улыбкой на лице.

Именно эту картину продал богатому незнакомцу в день их расставания разбитной художник Зварский.

38

— Чем-то на тебя похожа.

Его голос немного напугал ее. Она обернулась. Александр стоял позади нее, в дверях, с самым равнодушным и спокойным видом.

— Прости, я случайно забрела. — Маруся обняла себя за плечи, почувствовав неловкость.