Платформа

– Я опробовал все, – сказал Алеф, продолжая кивать. – Ты это знаешь.

– А одновременно ты искал, правда ведь, Алеф? Я говорил тебе этого не делать. И еще ты пытался следить за всем, что делал мой Шепот, так же, как они следили за тобой.

– Откуда она взялась? Как я могу ее вылечить, если не знаю этого?

Рейзер не могла разобраться в Алефе точно так же, как и в Пеллонхорке. Из его слов следовало, что он в отчаянии, но в высоком, резком, монотонном голосе не было ни следа эмоций. Возможно, он просто был идиотом. А Пеллонхорк, несмотря на то, что боль вязала из него узлы, был спокоен и собран.

Единственным другим звуком в комнате было ритмичное всхлипывание двоих мужчин в сарке. Их била такая сильная дрожь, что сарк постукивал по полу. Трое наемников праздно баюкали свое оружие. Челомехи и Таллен молчали и не двигались, и Рейзер осознала, что и сама едва дышит.

Алеф и Пеллонхорк, разговаривая, составляли поразительную пару. Их сосредоточенность друг на друге словно высасывала из комнаты воздух.

– Думаешь, я не сказал бы тебе, если бы знал? Я просто ей заболел. Все, что нужно было сделать тебе, – это найти лекарство. – Пеллонхорк указал на мерцающего челомеха и сказал: – У нас с Диксемексидом сделка. Если я умру, он меня заберет. Заберет мою болезнь и уничтожит Систему с ее помощью. – Пеллонхорк улыбнулся сквозь очевидную боль. – А она, как ты уже обнаружил, способна это сделать.

Алеф впервые повернулся к челомеху и спросил своим высоким механическим голосом:

– Кто вы?

– Я Диксемексид.

– Дикси с… – начал Пеллонхорк.

Но он не договорил.

– Конечно, – сказал Алеф. – Вы с неназываемой планеты.

Сорок шесть. Рейзер

Рейзер с силой прижалась лицом к стеклу в двери, когда Алеф сказал:

– Я сделал все, что мог. Пожалуйста, Пеллонхорк, остановись. Отдай мне Пайреву.

– Ты хочешь ее? – Пеллонхорк подошел к сарку, ненадолго просунул руку под крышку, и женщина открыла глаза. Рейзер подумала, что никогда не видела никого настолько красивого.

Вторая половина сарка открылась. Пайрева моргнула и помотала головой, а потом посмотрела на стоявшего перед ней Алефа, чью голову сотрясал неконтролируемый тремор.

– Пайри, – сказал Алеф, и на мгновение его голос сорвался.

Когда Пайрева выбиралась из сарка, Рейзер заметила, что та беременна. Она проигнорировала Алефа и направилась к Пеллонхорку. Коснувшись его руки, она спросила:

– Он справился? Он может тебя исцелить?

Алеф протянул к ней руку и сказал:

– Пайрева?

Она с отвращением взглянула на него.

– Пелл, а ему обязательно здесь быть?

– Он не справился, – жестко сказал Пеллонхорк.

Рейзер пыталась понять, что происходит.

– Пайрева? – повторил Алеф и упал на колени.

Рейзер не сводила с него взгляда. Губы Алефа совершали равномерные движения, дрожа от скорости. Когда он поднял голову, в глазах у него стояли слезы. Он сотрясся и выдавил:

– Н… Н… Наш…

А потом он свернулся калачиком как ребенок и снова забормотал, теперь громче, останавливаясь, только чтобы всхлипнуть. Рейзер поняла, что он считает. Видеть его муки было ужасно.

Пайрева посмотрела на него свысока, положив руку на холмик живота, и спросила:

– Уж конечно ты не думаешь, что он на самом деле твой?

Пеллонхорк обвил ее рукой, и его боль как будто на мгновение отступила, когда он сказал:

– Наш сын.

Пайрева перевела взгляд на него и отозвалась:

– Да, Пелл. Наш.

А потом Пеллонхорк резко сложился пополам, схватился за живот и сказал Диксемексиду:

– Давайте, сделайте это. Если лечения нет, можете уничтожить Систему. Уничтожьте всех, кроме себя. Я покажу Ему, что со мной нельзя так обращаться. – Он задохнулся и снова взял себя в руки. Мерцающий челомех не сдвинулся с места. – Вам ведь нужно то, что меня убивает, Дикси?

– Но оно и так наше, Пеллонхорк, – спокойно ответил золотистый челомех.

Пеллонхорк скорчил гримасу.

– Нет, пока еще не ваше. Ты не можешь его просто у меня забрать. Оно мое, оно у меня внутри. – Он снова сжал свой живот, на этот раз словно защищая его. – Стоит мне сказать одно слово – и оно вам не достанется, оно будет уничтожено. – Он указал на Таллена. – Он запрограммирован на это. Неужели вы думали, что я не подготовлюсь?

Рейзер почти забыла, что Таллен вообще там был.

– Мои люди запечатали нас, и у меня есть он, – продолжал Пеллонхорк. – Я могу уничтожить эту платформу и мое тело с сокровищем внутри в одно мгновение. А ты один, Дикси. У тебя нет выбора.

Челомех не ответил.

– Но я хочу, чтобы мой ребенок был в безопасности, Дикси. Пусть сам я умру, но я хочу, чтобы от меня что-то осталось. Если вам нужна моя болезнь, если вы хотите уничтожить Систему, вы должны забрать и моего ребенка.

– Ты не понимаешь, – тихо проговорил Диксемексид. – Твоя болезнь – наша. Она всегда была нашей. Мы модифицировали ее под тебя и отдали тебе.

Алеф затих и поднял голову. Впервые за все это время он успокоился. Тишину в комнате нарушали только всхлипывания мужчин в сарке.