Платформа

Вдобавок к трем континентальным блокам и двум религиозным содружествам, были еще и несколько небольших независимых акционерных обществ. Одно из них заняло планету Хлад, а другие арендовали луны Вегасхриста, назвав их Сиянием и Новой Надеждой. Наконец, был еще и ряд астероидов, самые крупные из которых назывались Пеко и Канава.

Я лежал, застывший в практически таком же rigor vitae, которое пережили первые колонисты в своем долгом пути к Системе, и точно так же летел в неизвестность, и был зачарован финансированием того путешествия.

Контракты были сложны и изящны. По их следам, по предложениям и контрпредложениям, я понимал переговорщиков и их навыки, и даже механизмы тогдашнего общества. Были предусмотрены проблемы с выплатами и даже отказы от них; оговорены и зафиксированы налоги и процентные ставки, и хотя уголовные и гражданские кодексы для каждой планеты пребывали разве что в зародышевом состоянии, но системы налогообложения и экономические протоколы, как внутрипланетные, так и общесистемные, уже сделались столь же непреложными, как законы физики.

Пока ученые и промышленники занимались расчетами и производством, строили корабли и перестраивали миры, политики, банкиры и брокеры сидели и выторговывали себе проценты и ставки и закрепляли все это в договорах.

Вот так, узнал я, Земля и покинула свой гибнущий дом, отправившись навстречу величайшему приключению в неизведанную черную даль, и каждая организация колонистов была уверена, что ее вложения, прибыли и затраты адекватно защищены от всех возможных рисков мошенничества и невыполнения обязательств. Лишь неназываемая планета существовала вне договоров, в физической и финансовой изоляции.

Разумеется, было очевидно, что, когда имеешь дело с риском такой степени и столь многое может пойти не так, ничего гарантировать невозможно. Пока корабли все еще были в космосе, во множестве лет сна отсюда, терраформирование одной из планет, Великолепия, потерпело крах, что повлекло за собой потери сотен триллионов бедолларов, банкротства банков и гибель состояний, не говоря уже о немалом количестве человеческих трагедий. Но это привело к консолидации и изобретательной реструктуризации долгов; человеческая находчивость практически неисчерпаема.

Я прочесывал Песнь и, перейдя к изучению недавней истории, обнаружил, что неназываемая планета постепенно исчезла из всех хроник. Похоже, всякая попытка контакта с ней встречалась молчанием, а любые упоминания ее были мимолетны. Ходили слухи, что она яростно защищает свою независимость. На самом деле, поскольку Система ничего о ней толком не знала, неназываемая планета могла уже сделаться необитаемой в результате войны, а может быть, болезни или голода. Неважно, какой была причина, но ее вероятная судьба служила предупреждением остальной Системе: сотрудничайте – или погибнете.

Это было увлекательнее всего, чем я когда-либо занимался. Я не чувствовал течения времени. Я погружался в Песнь все глубже, впитывая ее тайны и архивируя их в своей памяти.

Стоило человечеству прибыть в Систему, как начались преступления. Синтетические наркотики были необычайны и разнообразны, воровство сделалось повсеместным. В одно время с первым созывом изначальной Администраты возникла организованная преступность. Банды появлялись и исчезали, сливались, сражались и разваливались, восстанавливались и росли – в точности как политические партии Администраты. И, спустя годы роста, в то время, как Администрата становилась более структурированной, организованная преступность приобретала все большую влиятельность. Наконец остались только две крупные и дальновидные организации. Теперь, спустя пять поколений после прибытия, их возглавляли Итан Дрейм и Спеткин Лигат.

Я искал и искал. Это было нелегко. Песнь была полна умолчаний и вранья. Я вел метаанализ существующих данных, экстраполировал и уточнял, и наконец, спустя несколько дней, получил – я был в этом уверен – довольно полное представление о текущем status quo.

Дрейм, заключил я, управлял банками, в то время как Лигат контролировал транспортные системы. Общая картина была, конечно, куда сложнее, но суть сводилась к этому.

Следовательно, Лигат был пиратом и контрабандистом, а Дрейм посредством банков контролировал кредиты. Он был хитер и бо́льшую часть времени действовал почти в рамках закона, манипулируя хаосом и завихрениями межпланетных налоговых соглашений для собственной выгоды.

Как Лигат, так и Дрейм пользовались рычагами давления, чтобы оберегать и расширять свои владения: рычагами денег, угроз и их последствий. Они были хладнокровными убийцами. Но, хотя оба они показали себя неуязвимыми для закона и невероятно успешными в бизнесе, в последние несколько лет Итан Дрейм опережал Лигата, и Песнь полнилась слухами о вражде между ними – о том, что Лигат намерен убить Дрейма, за действиями которого стоял некий гениальный финансовый стратег, и что Дрейм хочет наконец избавиться от Лигата.

В пустотах и умолчаниях Сети невозможно было найти его имя, но стратегом Дрейма, вне всякого сомнения, был мой отец.